Маки. Перчатки. Черничный пирог.

Когда прозвучал первый выстрел, меня оглушило, все разбежались, я бежала без оглядки, да и куда бежать и там, и там враги, но бежала вперед, как и все. Шум заполнил голову. Первого подстрелили Давида. Я видела, как кровь хлынула у него изо рта, он упал. Затем еще одного, который бежал впереди меня, он лишь слегка оттолкнул меня и сразу рухнул, двое побежали к обочине направо, а я налево. Добежала и рухнула в траву.

Видимо, и правда, мне очень повезло. Я открыла глаза, лежала полу боком и смотрела в сторону обрыва, с завязанными руками, но спустя два часа, за мной никто не пришел.

Поднялась.

Солнце ослепляло, на трассе были разводы крови и две лужи. Тел не было, видимо, их забрали. Спустя два часа трасса зазвучала свистом проезжающих машин, на огромной скорости, город проснулся. А пару часов назад, здесь были игры на выживание.

Я побродила вдоль трассы. Описать мое состояние? Это вряд ли. Я не чувствовала себя. Куда шла, не знаю. Я даже не знала, где территориально. Мечтала оказаться в своей кровати, в комнате, прижаться к стене и уснуть. Даже видеть Нателлу.

Спустя три или четыре часа, я оказалась во дворе школы. Какой день недели, не знаю. Видимо, воскресенье, было тихо, я еле, перебирая ногами вошла в прохладное помещение и поднялась в комнату.

Хотела кричать, рассказать всем, чтобы пожалели, но никого не было, подозрительно тихо.

Духота на улице была оправдана. За считанные секунды, черные тучи накрыли небосвод, листочки на березах и ивах отливались стальным цветом туч. Я вышла на балкон, раскаты грома оглушали, схватила первую книжку, которая показалась в ящике. Это был, какой-то философ, полистала и положила на место, голова не соображала, дернула ржавую ручку и распахнула скрипящее окно, повеяло ароматом сырости.

– Ну давай же, еще немного! – закричала я во весь голос, стуча зубами от обиды.

Покапали крупные капли, внезапно, хлынул ливень, такой шумный, как сейчас мои эмоции. Я разрыдалась в голос. Капли дождя поднимали ввысь пыль с дорог. Будто очищали воздух и природу от того, что произошло на рассвете, чтобы не оставить следов, так и воспоминания стираются.

Дождь продолжался недолго. Прекратился через пару минут, так же внезапно, как и начался, но аромат свежести сопровождал меня весь оставшийся день. Я сняла одежду выбросила в мусор, закуталась в одеяло и покрывало, в эту жару, но душе было холодно. Уснула до утра следующего дня.

Первым, что я увидела утром надменные бирюзовые глаза Нателлы….

– Где ты шлялась? – первый вопрос. Она стояла, скрестив руки, задравши нос.

Неужели, Лика ничего не сказала, скорее всего нет. Судя по выражению физиономии Нателлы поняла я.

Я поднялась и подошла к ней. Она, не позволив открыть рта, просто залепила пощечину.

– Твой дядя, меня мог бы уничтожить, если бы узнал, – тыча указательным пальцем мне в лицо, указывала она.

– А почему я сейчас здесь, если он так заботится обо мне! – прикрикнула я.

– Неблагодарная! – перебила она и вышла.

Наши диалоги никогда не длились дальше одного предложения.

Лику я увидела через неделю, она избегала меня. Говорить было не о чем. Она – предатель. Но все же чувство вины заставило ее найти минутку для раскаяния. Лика застала меня в столовой, села за стол и спросила, осматриваясь:

– Как ты выжила? Кто тебе помог?

Да ладно.. И только? А где же «прости». Она даже не рассказала никому. Меня чуть на точку не отправили, спас лишь обморок из-за сепсиса. Я смотрела не нее безразличными глазами, да и какими смотреть? Я разочарована, разбита. Вся моя недолгая жизнь раз пятнадцать пронеслась перед глазами, за пару дней, что я там была. Шок, боль.. До сих пор ссадины на коленях не зажили.. А она прикупила себе одежду и новую сумочку..

– За эти четыре дня, когда тебя не было произошел, почти переворот, власть в городе перешла другим. Столько людей погибло. Это ужасно! – оправдывалась она.

Я не могла ничего ей сказать, будто ком в горле сжимал. И все-таки она продолжила:

– Мой отчим заплатил за мое спасение. Прости! – выдавила она.

Возможно, будь я на ее месте поступила бы также. Но все пережитое в моей памяти запомнилось, как предательство Лики и впредь, если меня позовут и скажут: «пойдем за компанию», я точно откажу.

***

Так прошло лето. Дни становились короче, а ветра прохладнее. Нателла стала очень нервной и оставалась каждый день, почти до утра в школе. К ней приезжали разные люди, с шумом и криками обсуждали закрытыми дверьми важные темы.

Старик-дворник палкой чертил на песке во дворе всякие узоры, сидя на скамейке под сливой, а я из окна балкона наблюдала за ним.

Моя рана затянулась, но на талии, сбоку, остался некрасивый маленький шрам. Я могла бы носить топы, как раньше, но в обществе шрам, это уже изъян, обидно.. Он был странной формы, будто затянутый узелок плотных нитей..

Было уже начало, на удивление, жаркого сентября, понедельник. Я собиралась на занятие по художке, сворачивала листы бумаги в рулон. Во дворе школы съехалось кучу машин, из них стали выходить пареньки и мужчины постарше, стремительно направляясь в школу.