Макиавелли. Очень краткое введение

Как мы видим, важность этой идеи Макиавелли осознал еще в самом начале своей дипломатической карьеры. Произошло это после разговора с кардиналом Вольтерры в 1503 году, также на него повлияла встреча с Пандольфо Петруччи, произошедшая примерно два года спустя. Тогда у Макиавелли и возникло желание записать мысли, впоследствии ставшие основой его политических воззрений. Воззрений, в частности, касающихся признания важности влияния обстоятельств на успешное правление, принятия диктата необходимости и соотнесения, гармонизации своих действий и текущего времени. Спустя год Пандольфо доверил ему свой рецепт успешного властвования, и Макиавелли выдвинул ряд подобных наблюдений, поначалу выдавая их за собственные идеи. Остановившись в Перудже в сентябре 1506 года, наблюдая неровный, лихорадочный успех военной кампании папы Юлия II, он задумчиво размышляет в письме к другу Джовану Содерини о причинах триумфа и разгрома военных предприятий. «Природа, – утверждает Макиавелли, – каждому дала определенный талант и способность воодушевляться. Однако времена меняются, и те люди, которые не смогли внести изменения в свое поведение, будут вынуждены сносить не только улыбки Фортуны, но и ее удары». Вывод здесь очевиден: если человек желает всегда оставаться любимцем Фортуны, «он должен быть достаточно мудр, чтобы уметь приспособить себя к собственной эпохе». И в самом деле, тот, кому приходилось постигать собственную натуру и «соотносить свою жизнь с требованием времени, становился истинно мудрым правителем под покровительством звезд и судьбы» (73).

Спустя семь лет, в момент работы над трактатом «Государь», Макиавелли по существу скопировал эти «Фантазии», как он критически называет свои заметки, в главу, посвященную роли Фортуны в делах человеческих. Он считает, что каждый стремится следовать в жизни своим собственным влечениям: кто-то предпочитает действовать осторожно, кто-то – порывисто и импульсивно, кто силой, а кто и хитростью. Но, тем не менее, «времена и обстоятельства меняются», и «правитель, который не меняет своей стратегии, в итоге придет к большой печали». Фортуна не изменит своего отношения к тому, кто научился изменять характер и привычки соответственно требованиям обстоятельств. Поэтому успешным будет тот правитель, который «ступает в ногу со временем» (85 – 86).

Становится очевидным, что революция, учиненная Макиавелли в рамках жанра книг – наставлений государям, основывалась на эффекте переосмысления ключевого понятия virtu . Макиавелли подтверждает общепринятое утверждение о том, что virtu есть наименование сочетания качеств, позволяющих государю вступить в союз с Фортуной для того, чтобы снискать честь, славу и почет. Автор разделяет значение этого термина с представлением о том, что оно непременно должно иметь отношение к морали. Макиавелли утверждает, что истинно добродетельный государь должен выказывать стремление действовать сообразно диктату обстоятельств, независимо от того, будут ли его действия злом или добром – но с тем, чтобы достичь высших, конечных целей. Поэтому virtu точно обозначает моральную гибкость государя: «Он должен быть готов к тому, чтобы менять политику, как меняется ветер Фортуны, как вынуждают его обстоятельства» (62).

Макиавелли сам пострадал от сделанного им вывода, который воздвиг непреодолимую стену между ним и всей традицией гуманистической политической мысли, тем более что он излагал свои тезисы в самом жестком, ироничном стиле. Для моралистов классического периода и их бесчисленных последователей моральная добродетель являлась неотделимой характеристикой истинного мужа. Отказаться от такой добродетели означало не только поступить неблагоразумно, это также говорило об отказе от статуса человека и принижало личность до положения животного. Как Цицерон написал в своей книге «Об обязанностях», существует два способа ошибиться, совершая какой-либо поступок, – это действовать силой или при помощи обмана. Оба пути, по его утверждению, «животные», и «недостойны человека»: сила характеризует льва, хитрость – прерогатива лисицы (I.13 – 41).