Макиавелли

В горячке Макиавелли выпалил, что подобное предательство неминуемо запятнает репутацию Бальони, причем гораздо сильнее, нежели его уход навредит республике: он уподобится «хромой кобыле, на которую никто не желает садиться». Что же до мнения законников, то Никколо фактически посоветовал Бальони засунуть его куда подальше, «потому как о подобных делах судить не докторам права, а правительству». Сопоставив несколько признаний, которые он сумел выудить из Бальони, с тем, что удалось выяснить у его подчиненных в лагере, Макиавелли убедился, что вероломный кондотьер был в сговоре с кем-то из врагов Флоренции. К тому же поблизости объявился небезызвестный Горо Гери, что еще сильнее укрепило подозрения Никколо.

Бальони и вправду участвовал в заговоре, который тайно замышляли кардинал Асканио Сфорца, клан Орсини, Бартоломео д’Альвиано — один из выдающихся итальянских кондотьеров на службе испанской короны — и Пандольфо Петруччи. Они хотели восстановить во Флоренции власть Медичи, а затем использовать город в качестве плацдарма для масштабной кампании с целью изгнания французов из Ломбардии. Причем кардинал Асканио преследовал личный интерес: Людовик XII завладел всей собственностью его брата, герцога Людовико, и заточил его в тюрьму во Франции. Заговорщики знали, что во Флоренции могут рассчитывать на поддержку семей, некогда тесно связанных с Медичи, а также отдельных граждан, особенно из числа молодых аристократов, ненавидевших республиканскую власть. И удача оказалась на стороне республики. В конце мая Сфорца неожиданно пропали, что спасло Флоренцию и сокрушило надежды Медичи — хотя бы на время.

Тем временем правительство отчаянно подыскивало замену Бальони, причем среди возможных кандидатов даже упоминалось имя Альвиано. Содерини снова выдвинул на пост главнокомандующего Фабрицио Колонну, но согласился оставить окончательное решение за специально созванным комитетом из двенадцати человек. Но комитет проголосовал за Франческо Гонзагу, маркиза Мантуи, выдвинутого Сальвиати — Аламандо Сальвиати, входившим в то время в состав Десятки. Срочно составили контракт, и 4 мая Макиавелли отправился в Мантую для его подписания. Но из этого ничего не вышло, поскольку Гонзага решил оттянуть время: он не согласился с тем количеством солдат, которые должен был предоставить в соответствии с контрактом, и отказался сражаться против союзников императора Священной Римской империи и короля Франции. Правительство также постановило направить посла к Гонсало де Кордове в Неаполь, но когда предложили отрядить Макиавелли, другом которого, а также родственником по линии жены был Пьеро дель Неро,[43] решили не рисковать, дабы не задеть за живое Кордову, и послать человека более высокого ранга. Вместо Неаполя Никколо отправился в Сиену: ему поручили отблагодарить правителя города Пандольфо Петруччи за то, что тот предупредил флорентийцев о направлявшемся в Тоскану войске Альвиано. То, что правительство не доверяло Петруччи, особенно после того, как он удивительно быстро переметнулся на его сторону, явствует из данных Макиавелли указаний: «Используйте присущую вам рассудительность, дабы выяснить его истинные намерения». Вскоре Никколо обнаружил, что Петруччи и вправду очень скользкий тип, и за неделю в Сиене отправил во Флоренцию множество писем (в кои-то веки), полных раздражения и досады.