Макиавелли

Если учесть, что старший Макиавелли был умен и водил дружбу с некоторыми влиятельными фигурами из правительства, остается лишь гадать, почему он ни разу не попытался сделать карьеру политика или хотя бы занять какую-нибудь прибыльную должность. Столь же озадаченные современники сера Бернардо не могли найти разумного объяснения (кроме якобы внебрачного происхождения) тому, что Макиавелли никак не удавалось усидеть ни на одном государственном посту — в те времена бастарды лишались флорентийского гражданства. Это утверждение давным-давно опровергнуто, но причины, по которым мессер Бернардо отошел от политики, так и остаются загадкой. Несмотря на то что постоянные долги и обязательства перед кредиторами не мешали ему занимать различные посты, со временем он стал получать достаточный доход, чтобы избавиться и от этих затруднений. Кроме того, стоило серу Бернардо только пожелать, как все его проблемы были бы с легкостью решены, поскольку Медичи склонили на свою сторону немало людей, погасив их долги и налоговые обязательства.

Не имея противоположных свидетельств, можно предположить, что отец Никколо не интересовался политикой, и, вероятно, беспрекословное подчинение букве закона не позволяло ему пользоваться своими знакомствами. Более того, судя по его дневникам, старший Макиавелли почти не интересовался происходящим вокруг, если оно не касалось его лично. Мы находим упоминание о войне 1478–1479 годов лишь в связи с тем, что он согласился пустить к себе в дом во Флоренции родственницу одного из постояльцев: тот боялся, что женщина попадет в лапы враждебно настроенным солдатам, которые в то время проходили через Сант-Андреа в Перкуссине. Мессер Бернардо, верный своей скаредной натуре, настоял на том, чтобы гостья оплатила питание, а за предоставленный ей ночлег помогла по хозяйству.

Законовед прекрасно понимал, какое место занимает в обществе, и никогда не уступал людям более низкого ранга. Однажды при покупке баранины его обсчитал мясник, и тогда отец Никколо неотступно преследовал его, пока не получил причитавшееся. Как и случай с забеременевшей служанкой, этот эпизод не лишен комизма, хотя у старшего Макиавелли он неизменно вызывал чувство досады, о чем тот писал в дневнике. Можно представить, с каким негодованием он часами простаивал подле мясной лавки, подкарауливая должника, и, чтобы убить время, даже заглянул к ближайшему брадобрею. Когда же мясника удалось выловить, спорщики сошлись в словесном поединке, причем роль импровизированного судьи досталась неграмотному крестьянину, которому в итоге было отказано в праве закупаться в мясной лавке, поскольку он принял сторону сера Бернардо. В конце концов, чтобы вернуть деньги, законоведу пришлось призвать на помощь (за умеренную плату) третейского судью, а когда дело дошло до наличности, старший Макиавелли явил хватку бойцовского пса.

Справедливости ради следует сказать, что мессер Бернардо понес громадные, но неизбежные расходы: собирал приданое дочерям и оплачивал обучение сыновей. Несмотря на скромные доходы, он позаботится о том, чтобы, по крайней мере, его старший отпрыск получил подобающее образование. В своем дневнике он редко упоминал о детях, но в 1476 году записал, что Никколо — которому тогда было семь лет — изучал основы латинской грамматики, сперва под наставничеством некоего «маэстро Маттео», а затем, в том же году, под началом «сера Баттисты ди Филиппо да Поппи». Оба наставника происходили из духовенства. В следующей записи, датированной 1479 годом, сказано, что старший сын изучает счет, а в 1481 году мессер Бернардо пишет, что второй его сын, Тотто, пошел в школу, а Никколо уже переводит с латыни под присмотром сера Паоло Сассо да Ронсильоне.

Все это было сопряжено с немалыми затратами. В частности, учителю математики мессер Бернардо платил 1 большой флорин, то есть чуть менее одного процента от годового дохода. Однако, судя по тому, что позднее Никколо расскажет историку Паоло Джовио, он совершенствовал свои знания латинского во время обучения во флорентийской канцелярии под началом Марчелло Виргилио Адриани, преемника Бартоломо Скалы на посту канцлера Флоренции. Образование сыновей Макиавелли соответствовало обычной практике. Как подчеркивал в своих диалогах «О семье» (I libri della famiglia) гуманист Леон Баттиста Альберти, прежде всего, следует изучать Цицерона, Тита Ливия и Гая Саллюстия Криспа и не ради познаний в римской истории, но «дабы вместе с благородством проникнуться безупречной красноречивостью латыни».