Макинтош - Избранные работы

"Когда же настал вечер, Он возлёг с двенадцатью учениками" (Матф. 26, 20). Также и в Марк. 14,17. И вновь в Лук. 22, 14: "И когда настал час, Он возлёг, и двенадцать апостолов с Ним" Вы спрашиваете, участвовал ли Иуда Искариот при установлении вечери Господней; почему не все евангелисты одинаково говорят о вечере Господней и была ли она установлена как праздник. На первый взгляд, кажется, что на этот вопрос, который так часто ставится и остро дебатируется, даётся утвердительный ответ в заключительных словах Господа, записанных в ст. 21 и 22: "И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идёт по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предаётся" Я говорю "на первый взгляд". Чтобы нам ближе подойти к ответу на наш вопрос во свете Писания, я хотел бы прежде указать на принцип, по которому Бог избирал этих четырёх евангелистов и Которому они следовали, записывая свои повествования. Из четырёх евангелистов двое были спутниками Господа Иисуса на земле, двое же других — нет: Матфей и Иоанн следовали здесь за Ним, Марк и Лука — нет. Из четырёх авторов двое не имели поручения расположить события в хронологическом порядке (Матфей и Лука), другие же двое должны были придерживаться хронологического порядка (Марк и Иоанн). Отсюда следует: из двух мужей, которые не всегда придерживались строгой хронологии, один был спутником Господа, другой — нет. Не чудно ли, как Бог все устроил? Не достойны ли Его свидетели нашего полного доверия?

Если мы вновь обратимся к повествованию Луки, то увидим, что он располагает события не строго хронологически. Он пишет, как он говорит в начале своего Евангелия, "по порядку" (гл. 1,3), но это означает здесь не хронологический, а логический порядок. Он располагает события в нравственном порядке. Это является ключом к пониманию "его” евангелия. Отрывок, который мы сейчас рассматривали, представляет из себя прекрасный тому пример. Вначале Дух Святой показывает нам два божественных установления: пасхальную вечерю и вечерю Господню (ст. 14–20), и затем, в противоположность этому, он показывает нам состояние и действия людей (ст. 21–34): коварство Иуды; спор между учениками, кто из них больше; предсказание падения Петра.

Если мы желаем получить представление о временном ходе событий, мы должны исследовать оба хронологические повествования Марка и Иоанна и сравнить их между собою. Сам Иоанн не упоминает об установлении вечери, но он делает совершенно ясным тот факт, что Иуда во время вкушения пасхального агнца был разоблачён Господом, что после этого в него вошёл сатана и он "тотчас вышел; а была ночь" (гл. 13,21–30). Марк также не оставляет сомнения в том, что разоблачение Иуды произошло до установления вечери (гл. 14,17–21). Таким образом, выход Иуды "тотчас" мы должны представить между стихами 21-м и 22-м 14-й главы Марка. Нет, Иуда Искариот, предатель, не участвовал при установлении вечери Господней, не ел от хлеба и не пил из чаши, которую Учитель подал Своим ученикам.

После того, как в 1 Кор. 5, 7 сказано, что "Пасха наша, Христос, заклан за нас", в 8-м стихе добавляется: "Посему станем праздновать не со старою закваскою…". Часто спрашивают: имеет ли это отношение к празднованию вечери? Многие отвечают утвердительно, некоторые считают этот вопрос не имеющим значения; я же думаю, что вопрос этот немаловажен.

Прежде всего, я хотел бы обратить внимание на выражение, которое употреблено в самой постановке вопроса: празднование вечери. Мы, фактически, нигде в Писании не читаем, что вечеря Господня праздновалась. Мы преломляем хлеб (Деян. 20,7; 1 Кор. 10, 16), мы причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10, 17), имеем участие в этом святом деле, да — но мы не празднуем его. Конечно, я не могу представить на земле что-либо более праздничное, чем когда дети Божьи собраны, чтобы вспомнить своего умершего Спасителя и в духе и истине поклониться Ему и Отцу. Однако, мы не празднуем "смерть Господню", мы возвещаем её (1 Кор. 11, 26).

Когда дорогие дети Божьи употребляют выражение "празднование вечери", они, конечно же, не имеют в виду что-то ложное. Я не говорю, что это совершенно неверно. Только, говоря так, мы не должны связывать это с человеческими способностями как-то все это приукрасить. Господь Иисус установил Свою вечерю в великой простоте, и в такой же простоте преломляли хлеб первые христиане (Деян. 2,42 и ниже). На этом должны основываться и мы. Всякое человеческое добавление, будь оно самым праздничным, не от Господа. Разве это не Его вечеря, не Его трапеза (1 Кор. 11, 20; 10,21), в которой мы имеем право участвовать? Мы не можем делать из неё то, что нам нравится. Об этом мы уже упоминали.