Макинтош - Избранные работы

Но это не все. Нам не только подобает раз и навсегда покаяться. Должно совершиться нечто большее. Дух самоосуждения, искреннего сокрушения и подлинного смирения должен характеризовать всякого, кто вообще постигает глубокое таинство страданий Христовых. В самом деле, только испытывая и глубоко осмысливая те муки, мы можем получить что-либо приближающееся к правильной оценке ненавистности греха, с одной стороны, и божественной полноты и совершенного прощения, с другой. Ненавистность греха была такова, что было абсолютно необходимо, чтобы Христос пострадал, похвала искупительной любви! — страдания Христа были таковы, что Бог может простить нам наши грехи в соответствии с тем бесконечным величием, которое он приписывает тем страданиям. И то, и другое идут вместе, и, мы можем добавить, и то и другое оказывают при мощном действии Духа Святого своё формирующее влияние на христианский характер от начала до конца. Все наши грехи прощены, но "надлежало Христу пострадать", и потому, как умиротворение течёт к нам рекой, мы никогда не должны забывать тот утешительный факт, что основание нашего умиротворения положено в невыразимых страданиях Сына Божьего.

Это крайне необходимо, исходя из исключительной легкомысленности наших сердец. Мы вполне можем принять истину покаяния грехов и продолжать жить беззаботным, потворствующим себе и любящим мир духом, таким образом доказывая, как слабо мы постигли страдания нашего благословенного Господа или истинную природу греха. Все это поистине прискорбно и вызывает глубочайшие переживания души. Среди нас наблюдается прискорбный недостаток истинной сокрушённости духа, который должен характеризовать тех, кто обязан своим настоящим умиротворением и нетленным блаженством и славой страданиям Христа. Мы легкомысленны, распущенны и своевольны. Мы пользуемся смертью Христа, чтобы избежать последствий наших грехов, но наше поведение не выказывает того, что эта смерть нашла своё действительное приложение к нам. Мы не поступаем, как поступают те, кто умер со Христом, кто распял свою плоть со всеми её страстями и похотями, кто освободился от века сего лукавого. Одним словом, нашему христианству, к сожалению, не достаёт глубины настроя, оно пусто, вяло и блёкло. Мы утверждаем, что знаем значительную долю истины; но, опасаюсь, это остаётся большей частью в теории, — поэтому не обращено, как должно, к практике.

Возможно, спросят: "Какое отношение имеет все это к великому поручению?" Самое непосредственное. Мы глубоко огорчены тем, как поверхностно осуществляется дело евангелизации в наши дни. Недооцениваются не только условия великого поручения, но, по-видимому, мало понимается сама его основа. Страдания Христа должным образом не рассматриваются и не раскрываются. Искупительное дело Христа предоставлено в своей достаточности для нужд грешника — и, несомненно, это замечательная милость. Мы должны быть глубоко благодарны, когда проповедники и христианские писатели полагают драгоценную кровь Христа единственным оправданием грешника, вместо того, чтобы проповедовать обряды, церемонии, таинства, так называемые добрые дела, вероучения, церкви, религиозные установления и тому подобный обман.

Все это очень хорошо, но в то же время мы должны выразить наше глубокое и прочное убеждение, что многие из наших современных проповедей крайне пусты и бесплодны, и на свету виден результат этого проповедования — легкомысленный, поверхностный настрой многих из наших так называемых обращённых. Некоторые из нас, кажется, так горячо стремятся сделать для грешника все простым и лёгким, что их проповедование становится крайне однобоким.

Слава Богу, Он действительно сделал все простым и лёгким для страждущего, сокрушённого сердцем, раскаявшегося грешника, то есть для "верующего в Того, Кто оправдывает нечестивого". Ни один евангелист не может зайти слишком далеко, утверждая эту сторону вопроса. Никто не может превзойти Рим. 4,5 в утверждении полного спасения по щедрой благодати через веру без каких бы то ни было дел.

Но, далее, мы должны помнить, что благословенный апостол Павел — величайший из когда-либо живших евангелистов, за исключением его божественного Господа — не ограничивался одной этой стороной, не должны ли так поступать и мы. Он предъявлял требования божественной святости. Он призывал грешников осудить себя, и он призывал верующих усмирить и отвергнуть себя. Он не проповедовал Евангелие, которое оставляло бы людей жить в мирском комфорте, в самодовольстве и погоней за земным. Он не говорил людям, что они спасены от пламени ада и могут свободно наслаждаться безумствами земли.