Макинтош - Избранные работы

Я говорю "в основном" потому, что все наше моральное существо и все наши чувства глубоко поражаются. Я весьма сомневаюсь, что кто-либо может нанести себе удар для своего процветания в жизни свыше более чувствительный, чем вступая "в ярмо с неверными”. Уже сам факт, что он так поступает, показывает, что затемнение его духовной жизни уже началось с самыми тревожными симптомами. Что касается его состояния как ученика и его свидетельства, то лампу можно рассматривать как почти угасшую, и если случайно она даёт слабый свет, то он служит лишь для того, чтобы показать его несчастное состояние, ужасающее и тёмное, и страшные последствия от этого дела — подпадения под одно ярмо с неверными.

Я ограничусь лишь наблюдениями над влиянием ярма с неверными на жизнь, свидетельство, характер и состояние как ученика, дитя Бога.

Хочу сказать теперь несколько слов о его моральном влиянии, проявляющемся в семейном кругу. Здесь также — последствия, самые плачевные. Иначе и быть не может. Два человека объединены, чтобы жить в отношениях, наиболее близких и интимных, со вкусами, привычками, чувствами, желаниями, стремлениями и целями совершенно противоположными. В них нет ничего общего; в любом действии, которое они делают, они могут лишь "ударяться" друг о друга.

В действительности, неверующий не может идти с верующим. И если, в случае крайней любезности или глубочайшего лицемерия, кажется, что существует гармония, то это лишь видимость; и какова ей цена в очах Господних, Который судит состояние сердца по отношению к Нему Самому?

Или же, если верующий должен, к несчастью, соглашаться в какой-то степени со своим компаньоном (напарником или напарницей) по ярму, а это согласие не может быть достигнуто иначе, как только через потери в его хождении как ученика. В результате, его совесть обвиняет его пред Господом, и это отягчает его дух, огорчает его, что проявляется потом внутри семьи в такой степени, что благодать Евангелия не может проявиться.

Ярмо с неверными во всех отношениях — вещь весьма грустная. Оно бесчестит Бога, влияет на духовное состояние ученика, стремится разрушить состояние ученика, свидетельство — полностью противоположно миру и благословению в семье. Оно производит удаление, холод и разлад. Иногда не это, то иное чужое ярмо стремится так влиять на христианина, чтобы он потерял свой характер ученика и свою добрую совесть, которые он, может быть, вынужден принести на алтарь домашнего мира. С какой бы стороны мы его ни рассматривали, это ярмо приводит к последствиям самым плохим.

А что касается влияния этого ярма на детей, то оно также весьма грустное. Дети от природы склонны следовать за примером того из родителей, кто не обращён. "И оттого сыновья их в половину говорят по-азотски, или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски." (Неемия 13,24)

Не может быть никакой гармонии и невозможно никакое единодушие в воспитании детей, никакого взаимного доверия в отношении к ним. Один желает воспитывать их в послушании Господу и под Его руководством, другой — по принципам сего мира, плоти и диавола. И поскольку симпатии детей, по мере их возрастания, сами по себе становятся на эту, плохую сторону, нетрудно предвидеть, какой будет исход.

В конечном счёте, суетно, неуместно и противоречиво по отношению в Слову Бога пробовать "пахать под чужим ярмом или засевать поле двумя родами семян", все это производит лишь страдания и конфуз, т. е. беспорядок.

Перед тем, как окончить эту часть нашей темы, я хочу сделать одно замечание по поводу причин, которые обычно движут христиан войти в "чужое ярмо с неверными", вступая в брак с неверующими. К сожалению, мы все знаем, как легко несчастному сердцу убедить самого себя, что оно хочет делать доброе дело и как диавол даёт нам убедительные доказательства того, будто этот путь хорош, доказательства, которые наше плохое духовное состояние принимает как ясные, достаточные и убедительные. Один лишь факт, что мы позволяем себе такие мысли, доказывает, что мы не способны взвешивать с чистой совестью серьёзнейшие последствия такого дела (т. е. вступления в брак с неверующим или неверующей).

Если бы око было чисто (то есть если бы мы были руководимы лишь одним — честью и славой Господа Иисуса Христа), мы никогда не поддержали бы такой идеи — сунуть нашу шею под чужое ярмо, под одно ярмо с неверными.

Бегун, взор которого зафиксирован на венце, не будет смущён никакими размышлениями о том, чтобы знать, должен ли он остановиться, чтобы привязать себе на шею груз одного центнера. Такая мысль никогда не придёт ему в голову. И не только это, но опытный бегун будет хорошо осведомлён в отношении всего, что может помешать в его беге, и он, заметив помеху, сразу же решительно её отбросит.