Макхью

– Насколько я могу судить, эту историю знают многие. Кое-кто из полицейского народа считает, что это ты провернул в 1936 году историю с бронированным автомобилем для перевозки ценностей. И они с большим интересом приглядываются к тебе. А учитывая то, что сказал мне Селезень сегодня утром, я начинаю думать, что Стоувер здесь тоже замешан. Я только пока не знаю как.

Они молча смотрели друг на друга. Говард Хейл сосредоточил все свое внимание на подготовке и раскуривании сигары.

– Если ты будешь слишком много об этом болтать, тебе может быть очень больно, – сказал наконец Орланд.

Макхью фыркнул.

– Вы меня и привезли сюда, чтобы сделать больно. Так чего мы тянем?

– С удовольствием, – пробормотал синеносый, поднимая пистолет.

– Засохни, черт побери! – заорал Орланд. – И жди, пока тебе не скажут.

Синеносый нахмурился и отошел к двери.

– Давай не будем валять дурака, – сказал Макхью. – Ты или сам это все организовал, или ты знаешь, кто это сделал и куда ушел товар. Но еще несколько месяцев назад ты припухал. Насколько я знаю, сидел без гроша. А теперь, непонятно почему, тебе еженедельно капает по пять сотен, похоже из кубышки Синдиката. Только банкир, который сидит здесь, хочет, чтобы ты доставил товар, а у тебя неувязка. Тебе сначала надо найти Стоувера.

– Продолжай. Только не забудь сказать, что ты собираешься делать дальше, – поощрил его Орланд.

Макхью пожал плечами.

– Да меня все это не очень колышет. Я вообще, может быть, ошибаюсь. Стоувер в то время был пацан. Не исключено, что он нужен вам совсем по другой причине. А может быть, он вам вообще не нужен. Если исходить из того, что сказал Вилли, вы просто собирались купить у него этот старый "пирс-эрроу". Он когда-нибудь принадлежал тебе, Орланд? Я знаю, что официально ты его владельцем не был, но может, кто-то из твоих друзей? Есть, наверное, что-то связанное с этой телегой, что приведет к золоту. Тогда было бы понятно, почему вы его так разыскиваете.

Орланд фыркнул.

– Что-то ты разболтался, Макхью. Несешь всякий вздор. Чтобы ты больше не мучился, скажу тебе, что никогда не владел этой машиной и представления не имею, чья она. У меня есть личные мотивы, чтобы накрутить хвост Стоуверу. Пусть думает, что нам нужен автомобиль. Это часть общего плана.

Криво усмехнувшись, Макхью глубоко затянулся.

– Возможно. Только имей в виду, Орланд, что, если есть связь между этой телегой и золотом, если есть что-то такое, что позволит ему узнать, где оно сейчас, то он это уже обнаружил. Он эту тачку разобрал на детали и снова собрал. И если он что-нибудь нашел, то, скорее всего, не сразу понял. Что это могло быть? Какой-то план? Это вполне возможно, потому что Гордо выдрал все рисунки из рам, когда обыскивал гнездышко этой девчонки. Это должно быть что-то очень небольшое.

Орланд уставился на него с яростью.

– Стоувер – сообразительный парнишка, – продолжал Макхью. – Если он нашел карту, а в это время бывший босс рэкета как раз начал подсылать к нему своих людей и предлагать двойную цену за машину, ему не сложно было сопоставить это и отправиться самому на поиски сокровищ. Как тебе это?

Теперь Орланд смотрел с яростью на Вилли Селезня. Говард Хейл жевал сигару и, нахмурившись, разглядывал их обоих. Орланд махнул синеносому.

– Возьмите этого ублюдка и отделайте его хорошенько. Потом бросьте его где-нибудь.

Пистолет синеносого снова обрушился на череп Макхью. Пока его тащили из комнаты, Макхью старался не упасть.

За дверью его уже ждал Джаг Бенич, нетерпеливо похлопывая дубинкой по ладони. Он взглянул на синеносого и его партнера.

– Ну, как?

– Давай, только не убей его, – кивнул синеносый.

Макхью попытался уклониться от удара дубинкой. Но удар пришелся по лбу, и он почувствовал, как лопнула кожа. Перед глазами вспыхнул ослепительный свет, потом все залило красным. Следующий удар пришелся по шее. Он упал.

Сначала его били по почкам, и только через десять минут он перестал что-либо чувствовать.

Глава 8

Вонь и дым не давали ему дышать. Макхью решил, что он в сортире и сортир этот горит. Инстинктивно он попытался отползти в безопасное место, но при первом же движении на него обрушилась волна боли. Казалось, что все его тело раздроблено и размозжено, а вместо головы большое разбитое яйцо. Он собрался с силами и попытался осторожно приподнять это яйцо, крепко зажмурив глаза. Когда тошнота прошла, он открыл их.

Он валялся на свалке. Над тлеющей слева от него мусорной кучей поднимался вонючий дым. Неподалеку бродячий кот бился с крысой. Он был рад, что кот оказался рядом, потому что крыса была в нескольких футах от него, разглядывая его своими крохотными глазками.

– Спасибо тебе, кот, – пробормотал он. Он потряс головой и начал осматриваться. Руки и ноги двигались. Весь он был измазан сажей и пеплом, и ему казалось, что все это въелось в его кожу. Он перекатился на живот, постарался встать и чуть не упал.

– Ну, малый, кто-то очень не любит тебя.