Читаем Маклай-тамо рус. Миклухо-Маклай полностью

На этот раз Маклай обратил внимание на местные деревянные щиты. Такие не встречались у материковых папуасов, были почти метрового диаметра и около двух сантиметров толщиной. На лицевой поверхности были вырезаны различные узоры.

Туземцы отметили интерес белого пришельца к щитам и решили показать воинственный танец. Несколько человек схватили копья правой рукой, а левой взяли щиты и начали плавными движениями, порой подрыгивая, изображать сражение.

Другой танец показала группа юношей, собравшаяся на «бал» в Богати (при этом их лица были так разрисованы, что трудно было распознать, кто скрывается под плотными цветными узорами). Молодёжи польстило внимание Маклая. На сыром и плотном по случаю отлива прибрежном песке они разыграли целое представление, которое предполагали показать на празднике в Богати. В левой руке каждый держал маленький барабан, по которому ударял правой. В зубах у них находились нагрудные украшения, а потому пение было гортанным, а слова бессвязными. Танцующие изгибались, притоптывая, и то опуская к земле, то поднимая над головой свои барабаны. Танец был пластичным и в высшей степени оригинальным.

Вместе с Каином и Гадом Маклай ночью отправился на туземной пироге на остров Тиару. Немного поспав в палубной пристройке, Николай Николаевич едва не сжёг ботинки, оказавшиеся в опасной близости от горевшего костра. Проснувшись он угостил спутников табаком. Покуривая, они стали расспрашивать о людях, которые живут на Луне и других небесных телах.

Ночь была тиха. Луна ещё не взошла, звёзды неистово сверкали, а море искрилось то ли от светящихся существ, то ли от отблесков звёзд. Папуасы, поглядывая на небо и называя некоторые планеты и созвездия местными именами, рассуждали о разумных обитателях космоса. Эта мысль была им близка и понятна. Для них небосвод был далёким продолжением океана, а небесные острова были подобием островов океана.

А может быть, папуасы правы, и все мы, земляне, находимся на обитаемом космическом острове, затерянные в бездонном океане Вселенной...

Когда стали подплывать к Тиару, спутники Маклая принарядились: взбили большими гребнями волосы и надели новые пояса и украшения. Островитяне, заметив пирогу с Били-Били, а в ней Маклая, стали громко выкрикивать его имя. Подошедшую к берегу лодку вытащили далеко на сушу. Исследователь приступил к раздаче подарков, после чего отправился в деревню.

Среди окружавших его туземцев Маклай заметил троих, которые навещали его в Гарагаси месяца два назад. Найдя в записной книжке их имена, он назвал их к изумлению этой троицы, которая уже не отходила от гостя.

Осмотрев остров и сделав зарисовки, Маклай собрался в обратный путь, провожаемый почти всем местным населением. Лодка была загружена подарками, предназначенными главным образом жителям Били-Били. Когда проходили мимо острова Грагера, навстречу им направилась пирога. Находившиеся там туземцы стали усердно приглашать Маклая на свой остров. Однако было уже поздно, а на следующий день был запланирован отъезд в Гарагаси.

Ветер и волнение усилились. Лодку стало сильно качать, что нисколько не смущало островитян.

Утром, прощаясь с обитателями Били-Били, Маклай разбил бутылки на мелкие осколки и стал дарить их многочисленным провожающим. Несмотря на то что стекло в этих краях появилось только с приездом Маклая, осколки уже высоко ценились туземцами, которые использовали их для бритья, шлифовки дерева, вырезания орнаментов.

С попутным ветром они с Ульсоном добрались до Гарагаси за шесть часов. Дом был в полном порядке. Наверняка сюда приходило немало жителей окрестных деревень, но ни у кого не появилось искушения сорвать верёвки, которыми были опутаны двери. Возможно, останавливал страх перед чудотворцем Маклаем, нарушать «табу» которого опасно для жизни.

Свои впечатления от посещения островитян учёный изложил в краткой записке. Там, в частности, говорилось: «Жизнь этих людей, их отношения между собою, обращение с жёнами, детьми, животными произвели впечатление, что эти люди вполне довольны своею судьбою, самими собою и всем окружающим. Я назвал поэтому эту группу островов, на которой ещё не был, кроме меня, ни один европеец и которая не нанесена ещё на картах, архипелагом Довольных людей».

Много ли подобных архипелагов на свете?

<p><emphasis><strong>Путешествие в горы</strong></emphasis></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Русские путешественники

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Петр Первый
Петр Первый

В книге профессора Н. И. Павленко изложена биография выдающегося государственного деятеля, подлинно великого человека, как называл его Ф. Энгельс, – Петра I. Его жизнь, насыщенная драматизмом и огромным напряжением нравственных и физических сил, была связана с преобразованиями первой четверти XVIII века. Они обеспечили ускоренное развитие страны. Все, что прочтет здесь читатель, отражено в источниках, сохранившихся от тех бурных десятилетий: в письмах Петра, записках и воспоминаниях современников, царских указах, донесениях иностранных дипломатов, публицистических сочинениях и следственных делах. Герои сочинения изъясняются не вымышленными, а подлинными словами, запечатленными источниками. Лишь в некоторых случаях текст источников несколько адаптирован.

Алексей Николаевич Толстой , Анри Труайя , Николай Иванович Павленко , Светлана Бестужева , Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Биографии и Мемуары / История / Проза / Историческая проза / Классическая проза