Макошин скит

– Доброе утро, теть Свет. Чего, как дела там у вас? К нам собираетесь в мае? – он прищурился, разглядывая собственные каракули, задумчиво вывел на полях слово «май».

Тетка вздохнула:

– Ой, не знаю, Макс. Хотела. Да что-то теперь не уверена, Каринка, знаешь ведь уже, фортель выкинула, сбежала куда-то и на связь не выходит, паразитка. Я вся на нервах уже.

Он сделал вид, что разговора с Рафом не было.

– А чего не выходит, давно? – Макс говорил расслабленно, будто про между прочим, хотя остро отточенный карандаш хищно завис над клетчатым листом, готовый записать все, что расскажет родственница.

Светлана вздохнула.

– Да уж недели три как. Я сперва и не знала, числа пятого апреля этот ее, Рафаэль, заявился, мол, она уехала, мы расстались, не знаете ли, где она может быть… А я откуда знаю, она мне почти не звонила в последнее время.

– Может, квартиру сняла?

– Да какую квартиру, Макс! Денег у нее нет. Она же на работу не устроилась, куда я ее пристроить хотела бухгалтером, с танцульками своими завязалась. А кому они нужно-то сегодня?

– Что-то она зарабатывала, как я понял. – Макс откровенно провоцировал тетку, заставлял рассказывать больше и неосторожнее, ошибаться и оговариваться, вытаскивая на свет то подспудное, бессознательное, которое и является истиной.

И Светлана велась.

– Не смеши меня, какие там деньги! Нищие балалаечники, трубадуры. Что там на кривляньях этих заработать можно. Так после его отъезда кинулась по старым знакомым ее искать, так никто сто лет не слышал-не видел.

Макс отметил на листке: «Проверить контакты по рок-группе». Сам при этом продолжал задавать наводящие вопросы:

– Хм, сто лет… А конкретнее? И с кем говорили?

– С Дашей, Карининой школьной подругой. В школе не разлей вода были, а как в университет поступила, с этим своим связалась, так и не виделись они. На Новый год последний раз созванивались, говорит.

– Мм, понял. А что, Карина так раньше делала? Ну, уезжала, не предупредив?

– Да нет, конечно! Пока с этим фотографом не спуталась, так и каждый день звонила!

С «этим фотографом» двоюродная сестра «спуталась» уже два года как.

«Не информативно», – отметил про себя Макс, поставив на полях большой знак вопроса.

– А Карина что-то странное последнее время говорила? Ну, в поведении может что-то поменялось? Именно в последнее время, месяц, может, два?

Светлана задумалась:

– Да не особо… Я ж говорю, отдалилась она. Еще больше, чем раньше отдалилась… – она всхлипнула: – Макс, узнай у Рафаэля, может. у нее какие институтские подруги, о которых я не знаю. Ну, где она может еще быть? Ума не приложу! И все разъехались, одна я – Николай в больнице с обследованием, Данька в отпуске, Гена в командировке.

– А на религиозной почве никаких знакомых у нее не появилось? Не упоминала она чего-то подобного?

Светлана задумалась еще крепче:

– Д-да нет… Макс, ты это сейчас к чему спросил?

– Да просто Раф нашел ее. В монастыре она каком-то, старообрядческом, как я понял.

– ЧТО?! – Тетя Света вспыхнула: – Быть такого не может? Она ему что, позвонила все-таки?! Вот дура!

Макс закатил глаза, сдержал вздох:

– Нет, случайно он ее нашел. Не знаете, что там за монастырь у вас в Макошиной пустоши?

– Да не знаю я… Господи, кошмар-то какой… – она тихо заплакала: – Это что ж она, вот так взяла и ушла в монастырь, от будущего отказалась, от жизни? И все из-за мужика одного?!

– При чем здесь мужик, теть Свет?

Светлана шумно выдохнула:

– При том! Ничего бы этого не было, если бы с Рафом этим не расстались, не из чего было бы драму устраивать. Сколько еще этих рафов будет, и получше найдутся! В монастырь что ли из-за каждого уходить?! Дурость какая!

Макс сделал большой глоток остывшего кофе, дождался, пока родственница выговорится и «спустит пар».

– То есть вы думаете, она в монастырь ушла из-за разрыва с Рафаэлем?

– Ну конечно! Из-за чего же еще?

Макс подал плечами, посмотрел в окно:

– Ну… не знаю. Разные есть обстоятельства. Решение-то непростое.

Светлана фыркнула:

– Ой, я тебя умоляю, Максик, – от приторного обращения Макса передернуло. – Какие там у нее могут быть обстоятельства, скажешь тоже… – она шумно выдохнула в трубку: – Уфф, ну, слава богу, нашлась! Приедет, дам по заднице, паразитке, чтобы больше так не пугала мать!

* * *

На душе стало совсем пакостно и тревожно. Растерянность обнимала, будто каменный великан – давила на плечи, мешала дышать. А в груди темной лужицей расплывалось чувство вины: он прозевал, прошляпил трагедию в жизни сестры, хоть и двоюродной. Она звонила 25-го, она хотела поделиться и, скорее всего, получить совет, помощь. А он отшучивался.

«Ну, в чем ты, собственно, виноват?» – утешал себя.