Макошин скит

Он развернулся, в один прыжок перебрался через забор, напрямую направился в домик настоятельницы – калитка оказалась прямо за ним. Толкнув дверь, ворвался внутрь, напугав находившуюся внутри женщину.

– Где она?

Послушница выронила веник, ахнула, отшатнулась. Взгляд забегал, метнулся к окну. Макс прикрикнул:

– Орать не вздумай, где Ефросинья?!

– Так нет ее, – послушница развела руками.

Макс заметил беспорядок в избе, перевернутые лавки, сдвинутый к стене стол и сломанный стул, скомканные половицы, распахнутое нутро погреба. Решительно шагнул к женщине, сгреб в кулак полы распахнутой на груди женщины куртки и притянул к себе:

– Я не спрашиваю здесь она или нет, я спрашиваю, где она. Говори!

Женщина перехватила его руку, повисла. В глазах загорелось недоброе:

– Так не отчитывается она перед нами. Кто мы такие, чтобы матушка докладывала, по каким делам отбывает?

– Слушай, ты, верно, не поняла. Отсюда вывезено тело моей сестры. И это видел свидетель. Ефросинью посадят, и тебя вместе с ней как пособницу, поняла?

Женщина испуганно моргнула:

– Да я-то что? Я-то при чем здесь? На заимку, наверняка поехали, некуда больше.

Макс отпустил женщину, кивнул:

– Проводишь меня.

– Так я дороги не знаю, не была там ни разу. Вот Клавдия знает, ее и бери… – Женщина подняла с полу веник, принялась за уборку.

Макс жестом остановил ее:

– Ничего не трогать здесь. Выходи. Покажешь мне эту Клавдию.

Выпроводив женщину в сени, задержался в дверях.

– Ада, ты здесь? – В ответ тишина. Макс осторожно обошел комнату, заглянул в подпол. Предчувствие скреблось в груди, капитан Александров отгонял от себя панику. Захлестнет – голова работать перестанет, толку тогда от него…

На столе заметил прикрытые ворохом бумаг ампулы и использованный шприц. Макс стянул рукав свитера до костяшек пальцев, уголком ткани, чтобы не смазать возможные отпечатки пальцев на стенках и на брошенных на столе бумагах, аккуратно толкнул ампулу – прочитать название на ней. Мощный транквилизатор. Если такую ампулу ввести щуплой девчонке вроде Карины, можно на сутки вырубить ее.

– Ч-черт…

Решительно вышел их комнаты. Послушница уже торопилась по дорожке к трапезной, испуганно оглянулась на шум открывшейся двери и припустила еще быстрее. Макс нашел взглядом навесной замок, закрыл дом, а ключ положил к себе во внутренний карман куртки.

Сбежав по ступенькам, в несколько прыжков догнал женщину, подхватил под локоть.

– Правильно, надо поторапливаться.

– Помогите! Ольга! – послушница закричала, заупрямилась.

Макс волоком втянул ее в трапезную.

– Кто здесь Клавдия? – окинул взглядом притихших послушниц. Он насчитал их двадцать пять. Аделии, Карины и Млады, девушки, приходившей в Аде ночью, среди них не было. Он подтолкнул женщину к сестрам, повторил: – Кто из вас Клавдия?!

Одна из послушниц, слева от пустующего места во главе стола, очевидно, принадлежавшего Ефросинье, встала:

– Ну, я – Клавдия, чего орешь-то?

– Поехали, покажешь мне заимку.

Голубоглазая девчонка, с открытым ртом наблюдавшая за ним, уточнила:

– Дальнюю или ближнюю? На ближнюю и я могу показать…

Клавдия цыкнула на нее:

– Рот закрой!

Макс прищурился, повернулся к девчушке:

– Пожалуй, что на дальнюю. На дальнюю дорогу знаешь?

Голубоглазая, с опаской взглянув на Клавдию и стоявшую напротив нее Ольгу – Макс вспомнил ее по первому визиту в скит, покачала головой:

– Нет, там не была.

– А кто из сестер был? – Он окинул взглядом присутствующих.

Клавдия предостерегающе склонила голову, посмотрела исподлобья. Девчонка пожала плечами:

– А что такого? За остальных не скажу, кто туда уезжает, назад уж не возвращается, наверно, домой оттуда отправляется… А вот Клавдия была, это все знают, ее на днях Ефросинья туда возила…

– Да что ты треплешь?! – Ольга покраснела от гнева.

Девчонка встрепенулась:

– Да что такого-то? Слышала, как вы шушукались вчера у бани. Про катер да про дорогу неудобную, что спина болит теперь. Ольга сказала еще, что пусть уж лучше спина. Посоветовала тебе сговорчивее быть, чтобы хуже не было.

Макс нахмурился, спросил у девчонки:

– Как зовут тебя?

– Ирина. Садовникова. Здесь Прасковьей зовут.

Макс кивнул. Поманил к себе рукой Клавдию:

– Вы обе с мной пойдете, – девчонку тоже подтолкнул к выходу.

Придерживая Клавдию под локоть, повернул ключ трапезной, заперев оставшихся там сестер. Для верности вставил в ручку черенок стоявшей тут же, в углу, швабры, проверил прочность.

– Выходим!

Девчонка торопилась за ним, смотрела с любопытством.

У калитки Макс остановился, повернулся к ней.

– Ирина, на территории поселка совершено преступление поглядывай. Оставайся здесь, у ворот, и следи за порядком. В дом Ефросиньи никто входить не должен, из трапезной никого не выпускай. Сюда уже едет следственная бригада. – При этих словах у девчонки распахнулись глаза. – Откроешь калитку, как приедут, расскажешь, что и как. Поняла?

У девчонки от страха, удивления и любопытства глаза едва не вылезли из орбит, но с готовностью кивнула.

Клавдия зло глянула на нее, но Макс подтолкнул ее к выходу, одновременно набирая номер на сотовом: