Макрив

— Это стёрло бы все наши проблемы.

Она тряхнула головой, каштановые кудряшки подпрыгнули.

— Я никогда не позволю этому случиться.

Он выдохнул.

— Что мне сделать, чтобы заставить тебя поверить, что он злодей?

— Ничего. Тут ты ничего не можешь сделать. Тебя я знаю только двадцать четыре часа. Его — двадцать четыре года. Я должна просто с ним поговорить.

— Держу пари, ты говоришь себе, что всё это просто большое недоразумение. Это не так. Многим причиняли боль. — Его голос сделался грубым, он вспомнил, как лежал, привязанный к операционному столу, вспомнил Диксон, нависшую над ним с инструментом для вскрытия грудной клетки. Ему хотелось лишь освободиться. Не дать ей получить то, к чему она стремилась…

Взгляд Хлои переместился вниз. Только сейчас он заметил, что прижимал свою руку к груди, словно защищая сердце, его когти впились в кожу.

Выражение её лица свидетельствовало, что она всё поняла. Значит, Ронан ей рассказал. Ну, это было лишь вопросом времени.

— Мне причиняли боль, — резко сказал он, давая понять, что не будет обсуждать этот вопрос.

Она села, положив свою маленькую руку на его предплечье.

— Мне очень жаль, МакРив. Я бы хотела, чтобы этого с тобой никогда не случилось. Но всю жизнь мой папа поднимал меня, если я падала, он научил меня быть сильной. Если бы не он, я бы, наверное, сломалась на том аукционе. Я не смогу забыть всё, что он для меня сделал. Я просто не могу. На моём месте ты бы тоже не смог.

Вдобавок ко всему она преданна. Просто не тому человеку.

— Нет, не смог бы. Но я боюсь за тебя, ласс. Однажды ты узнаешь, что он сделал, и это тебя очень сильно расстроит.

— Если бы только я могла его увидеть.

— Как я уже сказал, никто в Ллоре не может его найти.

— Возможно, если бы ты помог мне оказаться на пределами этой стены, он бы связался со мной.

Уилл обхватил её затылок:

— Ты обещала мне семь дней, Хлоя. Ты вот так вот легко меня покинешь? Даже после сегодняшних событий?

— Я не собираюсь тебе врать — я чувствую какую-то связь с тобой, которая отличается от всего, что я когда-либо чувствовала с другими. Это… ошеломляет. — Она сжала виски, очевидно сбитая с толку. — На протяжении нескольких недель я была такой растерянной и одинокой. И почему-то насчет тебя у меня хорошее чувство. — Подняв к нему увлажнившиеся глаза она схватила его руку и сильно сжала. — Сейчас лишь ты в моей жизни имеешь смысл.

— Для меня имеешь смысл лишь ты. — Ты принесешь мне мир. Наконец-то, после стольких лет вины и ненависти к себе.

— Это очень круто. — Её взгляд метнулся. — Мне кажется, я должна за собой следить. — Она выглядела совершенно напуганной.

Как сказал Манро, всё развивается слишком быстро даже по меркам пары. Она, должно быть, переполнена эмоциями.

— Мы разберёмся с этим утром. Я буду помогать тебе всегда, когда потребуется. Всё будет хорошо. А сейчас полежи со мной.

Если какая-нибудь часть его тела ниже пояса соприкоснется с любой её частью тела, он потеряет контроль. Так что он лёг рядом с ней, но поверх одеяла. Но она так жадно смотрела на его руки, словно желая оказаться в его объятьях, так что он сбросил с себя футболку и потянулся к ней. Прижав её голову к себе, он откинулся назад.

Она положила ладонь ему на грудь, затем, напрягшись, убрала. О да, она знала, что с ним случилось. Она думала, что он всё ещё ранен? Или что не желает её прикосновений в этом месте? Он чертовски жаждал её прикосновений…

Она наклонила голову к его груди. Он чувствовал её лёгкое дыхание; он же не дышал вообще.

В том месте, где находилось сердце, она запечатлела единственный лёгкий поцелуй, не подозревая, что это сердце он только что ей отдал.

Глава двадцать первая

Хлоя находилась где-то между бодрствованием и сном, когда ноздри вдруг защекотал запах.

Что это такое? Мужественный, свежий, опьяняющий аромат. Сердце забилось быстрее, кожа разогрелась.

Она повернулась к источнику запаха и обнаружила что её голова лежит на мужской голой груди. Её мужчина. Она лениво улыбнулась.

Он спал рядом с ней в затемнённой комнате. Бледный солнечный свет пытался прокрасться через щель в тяжелых шторах. Утро?

Хотя она была укрыта одеялом, он лежал сверху — без сомнения, чтобы сохранить контроль. Потому что он был благородным защитником.

А также атлетпичным, сексуальным, весёлым, умным, сексуальным, дерзким и сексуальным. Эта мысль её поразила Она могла искать всю жизнь, но так и не найти никого, кто бы настолько хорошо ей подходил.

Она смотрела, как он спит. Его твёрдые губы были чуть приоткрыты, массивные челюсти и упрямый подбородок покрывала щетина. Её взгляд скользнул ниже — к мускулистой груди и рельефным мышцам живота.

Эта дорожка волос начиналась у пупка и заканчивалась где-то в джинсах, низко сидящих на бедрах.

Внешне, физически, он был безупречен. Но внутри… ему причинили огромную боль, и его по-прежнему терзали душевные травмы. Прошлым вечером он неосознанно накрыл своё сердце, когда вспоминал о пытках, подтверждая всё, что рассказал ей Ронан.