Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Конкретизация структуры Макрохристианского мира осуществляется уже на уровне отмеченных Западной («Большой Запад»), Латиноамериканской и Восточнохристианско–Евразийской цивилизаций, при выделении зон цивилизационных стыков и переходных в культурцивилизационном, экономическом и политическом отношениях форм.

Как уже отмечалось, «Большой Запад» достаточно четко сегодня подразделяется на Североамериканскую (США и Канада) и Западноевропейскую (включая Центральную Европу, Восточную Прибалтику и Западные Балканы) субцивилизации с далеко стоящей от них Австралийско–Новозеландской филиацией и частичным, анклавным присутствием на юге Африки в виде белого меньшинства ЮАР. При дальнейшем членении Североамериканская субцивилизация может быть подразделена на США (в рамках которых выразительно представлено своеобразие Атлантического и Тихоокеанского побережий, зоны прерий на юге и района Великих озер на севере) и Канаду, кое в чем, в частности в социальном плане, более близкой Западной Европе, чем США.

Относящаяся к миру Запада Европа традиционно разделена на преимущественно германоязычную и протестантскую Северную и главным образом романскую и католическую Южную, при наличии иноэтничных как протестантских, так и католических компонентов (славяне, балты, финно–угры, кельты, баски). Ранее эти блоки имели вид вполне отчетливых субцивилизаций, однако в течение последних десятилетий различия между ними существенно стираются.

В то же время для современной Европы в рамках расширившегося в 2004 г. ЕС принципиальным оказывается разделение на «старую», в своей основе приатлантическую, и «новую», менее развитую посткоммунистическую, Европу. Если первая, как и Северная Америка, в целом относится к мир–системному ядру, то вторая, вместе с иберийскими государствами и иноцивилизационной в структуре Евросоюза православной Грецией, представляет страны полупериферии. При этом важно отметить наличие особой, пересекающей субцивилизационное деление «Большого Запада» Англосаксонско–Океанической цивилизационной общности в составе англоговорящих, имеющих общие культурно–исторические корни и поддерживающих ныне теснейшие связи Великобритании, Северной Америки и Австралии с Новой Зеландией10.

Подобным образом делению на западноправославную (прежде всего украинскую) и восточноправославную (российскую) субцивилизации подлежит православно–восточнославянское ядро Восточнохристианско–Евразийской цивилизации, при том, что часть восточнохристианских народов (молдаване с румынами, болгары, сербы, черногорцы, македонцы, греки, осетины, грузины, армяне) находится в зоне Балканско–Дунайского и Кавказского цивилизационных стыков. Аналогичным образом свои автономные субцивилизационные образования могут быть выделены и в Латинской Америке. Однако в эпоху глобализации все цивилизации оказываются интегрированными в единую планетарную систему.

Глобализация как явление и как планетарный проект ( Ю. Н . Пахомов)

По чисто внешним, поверхностным, признакам глобализация представлена экономикой, принимающей всемирные масштабы в своих единых принципах и подходах; необычайной (сравнительно с предыдущим состоянием) открытостью мира; доминированием финансов над производством и стремительной всемирной финансовой интеграцией; информационной революцией и Интернетом, чья всемирная сеть растет фантастическими темпами; широчайшим (почти повсеместным) признанием на планетарном пространстве в качестве базовых ценностей демократии, прав человека, неприемлемости агрессии, угнетения, геноцида и т. д.

В итоге как бы утверждается понимание глобализации как системного геоэкономического, геополитического и геогуманитарного явления, влияющего на все стороны жизни, и оказывающего мощный демонстрационный эффект. При этом характерной чертой глобализации выступает и нарастающий, по сути тотальный процесс вовлечения в глобализацию всех стран.

При углублении анализа в глобализации обнаруживается внутренняя логика, и решающим обстоятельством оказывается совпадение ее во времени с вступлением стран мирового авангарда (ОЭСР) в начальную фазу постиндустриализма. Причем в этом совпадении, а вернее, в совмещении, заключена и сила, и слабость глобализации; и ее огромные достижения, и масштабнейшие риски. Ведь именно тот факт, что постиндустриальное состояние присуще не всем, а лишь одному из миров (западному), да в какой-то мере — азиатскому, является именно в условиях планетарного единения источником асимметрии, болезненных дисбалансов, бедствий, кризисов, экологических катастроф и даже таких явлений, как терроризм и всемирный антиглобализм.

Но в общем-то глобализация была бы невозможна без достижений Запада — и прежде всего — в сфере информационных и коммуникационных технологий.