Макс

И — что же? — я остаюсь здесь? — да, конечно, я остаюсь здесь, на берегу моря, на краю мира… я проживу здесь и осень, и, наверное, зиму, и — сколько бы времени ни потребовало от меня это медленное, каждый день прерываемое и каждый день возобновляемое мною движение (движение куда-то, приближение к чему-то…) — столько времени и проживу я, наверное, здесь, на краю мира, на берегу, соответственно, моря.

И возвращаясь, на мгновенье, к ближайшему (уже отступившему…), я вспоминаю теперь (почти невольно вспоминаю теперь…) тот, какой-то, последний день того — прошлого (уже прошлого, всего лишь прошлого…) лета, которое мы прожили здесь вдвоем, вместе с Максом, и как мы стояли, в последний раз, на обозначенной лишь столбиком и скамейкой остановке у въезда в деревню… когда это было? Еще недавно, уже давно: в еще совсем близком, уже отдалившемся, почти осязаемом, уже все-таки — в прошлом.

И я выхожу — теперь — из дому, и пройдя, разумеется, мимо его, Максовой, повисшей над землею мансарды, помедлив, разумеется, перед тем — с еще парящей, но уже редеющей кроною — деревом, на которое он, Макс, смотрел когда-то, утром и вечером, дохожу до остановки — теперь; и здесь все теперь так же, почти так же, быть может, как было тогда, год назад; тот же столбик, та же скамейка; и так же, в тонком воздухе, кружатся, и так же, на асфальт, на белый песок у обочины, ложатся первые, желтые и как будто те же самые листья; и так же, из-за поворота шоссе, из-за дальнего леса, появляется, внезапно и призрачно, тот же самый, быть может, автобус; приближается, тормозит — я не сажусь в него — отъезжает.

Я остаюсь здесь: конечно.

Да, конечно, я остаюсь здесь — и время (думаю я, провожая автобус глазами…) — время (думаю я…) — пускай медленно, медленно утекая — уводит меня все дальше и дальше от — доступного, близкого, позднего, все дальше и дальше, куда-то, по каким-то, как будто впервые открывающимся дорогам.

И он так же, по-прежнему влечет меня: здесь и теперь, как влек его, Макса: там и тогда, этот август, уже описанный мною, это как бы по ту сторону всех прочих времен лежащее время, с его потаенной укрытостью, тихой моросью, опускавшимся небом… этот август, еще и еще раз, когда, и в силу, конечно, каких-то, вполне случайных, пускай по видимости, обстоятельств, я впервые в жизни, как и он, Макс, остался один и, блуждая по лесу, блуждая по улицам, услышал вдруг, как и Макс, из сплетения веток, сквозь мокрые листья, впервые, может быть, зазвучавший призыв.

И в самом деле, еще и еще раз (так думаю я теперь…): чего же они хотят от нас, эти деревья, с их стволами и ветками… вот эта, скажем, осина у меня за окном, вон та, уже на дюне, сосна?..

Они хотят, может быть, чтобы мы их — увидели? Вот — отрываясь сейчас от писания — вот: я вижу их: прямо напротив.

Они хотят, чтобы мы их — запомнили, сохранили, взяли с собою? Я запомню их, разумеется; я буду вспоминать о них, конечно, когда-нибудь, уехав отсюда… когда это будет?.. и точно так же, как я вспоминаю теперь те, в том городе, липы и вязы, те клены, те, в августе, тоже сосны, тоже осины, те березы в роще, тот орешник в лесу.

Но, еще и еще раз, но призыв их не умолкает, призыв их… да, призыв их звучит все настойчивее; к чему-то еще, к чему-то совсем иному они нас призывают. Они и хотят, может быть, превратиться — во что-то иное, — в слова и фразы, к примеру, — в эпитеты, например, и сравнения, — в подъемы или, наоборот, падения ритма. Они и превращаются в них — вот сейчас.

А между тем (так я думаю…) за этим последним призывом таится, быть может, еще один, самый тихий и самый настойчивый, необъяснимый, неисчерпаемый, не отменяющий, но как будто перерастающий все остальные, поднимающийся над ними, над нами, ко всей нашей жизни обращенный, быть может, призыв. Они хотят, чтобы мы их увидели, деревья, сосны, осины. Они хотят, чтобы мы их — запомнили… чтобы мы превратили их в слова, фразы… конечно. Но за всем этим… ах, за всем этим таится что-то огромное, превышающее наши возможности, бесконечно-далеко уводящее, ни к чему не сводимое. И мы никогда не поймем, разумеется, чего же они хотят от нас, та осина, эта сосна.