Макс. Охотник

Эльфы и дроу заселяли леса, коих было великое множество. Дворфы и гномы жались, естественно, к горам. Но многие из них обитали в людских поселениях, ведя торговлю или какие еще дела. Орки и гоблины в этом мире исполняли роль кочевников, и если орка можно было увидеть в человеческих городах, то гоблина – никогда. Между гоблинами и людьми царили только вражда и ненависть.

Правителей всех мастей и наименований в игре было дох рена: цари, короли, шахи, падишахи, князи, султаны и тд, и тп. Меня больше интересовала Великая Русь. Поделенная на княжества, она управлялась Великим князем Владимиром. Ага, тут разработчики особо мудрить не стали, все привычно. Русь состоит из пары десятков княжеств-локаций со своими уровнями. Но если в начальных локах сильных монстров не встретишь, то в остальных – как повезет.

У князей в помощниках бояре и воеводы, которым подчиняется дворовый и служивый люд. Каждое княжество поделено на волости, где и живет основная масса населения. Кстати, игроки на любой игровой земле могут быть кем угодно, невзирая на окружение: хоть самураем, хоть ассасином. На всей территории Земли финансовый порядок один, и в нем принята следующая градация:

10 монет меди равны 1 монете серебра

10 монет серебра равны 1 монете золота

10 монет золота равны 1 кредиту

Причем кредитами могут пользоваться только игроки – выводить, вводить рассчитываться между собой. Один кредит равен где-то пятьюдесятью американских долларов. Монеты отчеканены по-разному, в каждой стране свои рельефы на аверсах-реверсах, но все они равны по платежеспособности и номиналу. К примеру, каравай хлеба стоит 1 медяк и на Руси, и в Византии.

Следующую пару дней я перекапывал огород тети Бояны, кидал ножи, скакал с посохом и лопатой (изрядно смеша своих лекарш). Успел обнулить репу с хозяйкой и перешагнул отметку «пять», кроме состояния органов. Бодрость достигла 83 %. Тело ускоренно приходило в норму.

Завтра у Нады сдача задания – то есть она должна показать меня, здорового и целого. Тогда мой ангел-хранитель перейдет из учениц на уровень травницы.

Разбудили меня среди ночи звуки тревоги. Знаете, когда в рельс бьют? Вот и тут также было. Скатившись с соломы, я первым делом подпоясался и выглянул во двор. Над головой висело тяжелое свинцово-серое небо, в лицо бил сильный порывистый ветер, норовивший вырвать дверь из рук.

Я вышел во двор. Вокруг стоял людской гомон раздавались команды, слышались крики и детский плач, по всему селу билась и ревела животина. Из-за высокого частокола, огораживающего село, доносились клацанье зубов, утробный рев и душераздирающий вой.

Нада, наверное, уже там, на стене, да и Бояна там же. Как же помочь? Я схватил лопату и заметался по двору. Где-то там, у частокола, раздался и затих предсмертный крик, следом еще и еще В небе замелькали огненные росчерки.

Бл…ть, огненные стрелы! Сожгут село, сраные паскуды! Что делать-то? Одна из стрел ударила в угол избы, где, как на грех, валялась куча древесных щепок. Занялся огонь, а я стоял и смотрел, как завороженный… Да японский городовой! Не дам сгореть дому тети Бояны и Нады! Стряхнув оцепенение, я бросился с лопатой раскидывать горящие деревяшки, но огонь жрал угол избы, не унимаясь. Я бросил лопату, схватил оказавшееся поблизости ведро, побежал к бадье, зачерпнул и понесся обратно Лишь с шестым вылитым ведром огонь был потушен. Я огляделся: по всему селу разгорались пожары. Надо снова наполнить ведро и быть наготове…

Во всеобщем гвалте четко послышались громкие щелчки. Я подхватил лопату, крадучись на полусогнутых выглянул из-за угла избы. Поначалу никого не было, но вдруг воздух пошел рябью, и в трех метрах от меня проявилось это. На двух задних ногах, с выгнутыми назад коленями, стояло черт знает что такое – то ли мини-годзилла, то ли кузнечик-переросток. Худощавое, сплетенное из одних мышц тело, покрытое мелкой чешуей, короткие передние когтистые лапы, вытянутая вперед узкая морда с крокодильими челюстями. Челюсти без остановки клацали весьма немаленькими зубами, и было этих зубов весьма много. По всему монстру – от кончика хвоста до ушных впадин – пробегали цветовые волны, как бывает при настраиваемом изображении. Возвышаясь на два с половиной метра, это недоразумение меня не замечало, гарь и стелящейся дым не давали ему учуять мое присутствие.

Мандраж охватил мое тело, злость стала выбираться наружу. Ну что ж, раз здесь считают меня чокнутым, то надо соответствовать. А боль, что боль, я с ней давно уже живу, и насрать, что это всего лишь игра – местные здесь гибнут по-настоящему. Покрепче стиснув лопату, я поднял ее двумя руками над головой и прыгнул навстречу чудищу. Тварь почувствовала опасность и успела дернуться в сторону, так что лопата моя ей по голове не попала. Зато с противным хрустом обрушилась на тело, половинка хвоста улетела в ночь. Промахнулся, но ничего… Спустя миг раздался дикий рев, обрубок хвоста заметался, заливая всё-вокруг какой-то мерзостью, завоняло прокисшем гнильем.