Ну ладно, погрустили, пожаловались самому себе и хватит, лучше я вернусь к тому, что ещё хуже. Пока у меня ещё светлая голова и пока я не забыл ни про одну деталь моего сумасшедшего утра, я бы хотел поделится этими, не самыми тёплыми воспоминаниями с моими добрым, всегда готовым понять и выслушать, а в нужные моменты помолчать, дневником.
Всё началось с этого чёртового будильника …
… увидев это, я отдёрнулся от зеркал и упал, поседев не много, я не спеша встал и вновь взглянул в своё отражение, которое снова было моим отражением. После этого я ещё раз умылся и вышел из туалета, а потом вернулся к брату.
Есть ещё одна вещь которую я до сих пор никак не могу понять, сколько в среднем длится мой Кошмар? Моё время препровождения в нём бывает и коротким, и длинным, я считаю, что это как карта ляжет, хотя возможно есть какая-то определённая система периодичности между ними, которую я до сих пор не нашёл.
Честно признаться, у меня впервые день настолько насыщен аномалиями, есть ведь и такие люди которые из кожи вон лезут, только что бы поглядеть хотя бы одним глазком на подобное, а я не могу от этого избавиться уже не первый год, какая ирония.
После того как Макс записал все подробности его прошедшего дня в дневник, он положил его обратно в портфель и устроившись по удобнее стал пытаться заснуть, не сильно веря что это получится.
Ближе к вечеру Сергей Анатольевич стал будить двух спящих и очень убедительно храпящих хорьков, которые совсем не хотели просыпаться.
– Максим, Майкл просыпайтесь – слегка толкая братьев пытался их разбудить начальник и продолжал улаживать всё что доставал обратно в сумки.
Братья проснулись, не с первого раза, но всё же проснулись и принялись суетливо проверять ничего ли не забыли. Удостоверившись в полной комплектации своего багажа, они взяли все свои вещи и отправились к месту посадки на самолёт.
По дороге к самолёту Майкл в очередной раз выражал свою радость того что они летят на частном самолёте:
– Блин, класс, на частном самолёте летим, сейчас почувствуем себя богатыми бизнесменами – говорил он с восторгом.
Макс же, ну просто никак не мог разделить с ним его радости, рад бы конечно, но не мог.