Макс. Последний страж. Рождение силы

— Я приношу свои искренние и глубочайшие извинения пред всеми, кого я оскорбил или ранил в своём стремлении защитить себя после панической атаки в виду навалившихся событий. При других обстоятельствах я бы в жизни не сделал ничего подобного. Но жизнь иногда проверяет нас на прочность, и далеко не всегда мы способны выдержать её удар. Однако смысл не в том, чтобы никогда не падать, а в том, чтобы уметь подыматься. Я прошу у вас прощения за содеянное и прошу дать мне второй шанс. Шанс, доказать свою полезность и преданность, не словами, но делами. Во спасение жизней братьев и сестёр от рук Дьявола, посмевшего играть судьбами невинных. За дело правое, во славу света Божьего, осветившего сердца ближних моих милосердием, состраданием и прощением. Со светом в душе и Богом в сердце, примите же в ряды брата своего. Раскаявшегося в прегрешениях своих, узрев путь истинный.

— Я почти заплакал — очень серьёзно сказал Афанасий.

На что Макс только улыбнулся.

— Теперь отдельно перед Максимом, это, как ни крути, его мир — сказал Афанасий.

Александр Николаевич подошёл к Максиму и только открыл рот, как Макс его остановил рукой, показав ладонь.

— Расслабься Саня, сам факт того, что ты решился выполнить этот акт говорит о многом, а того шедевра, который я точно не ожидал от тебя услышать, мне достаточно с головой.

Все взгляды плавно переместились на Люду.

— Ааааааа… — протянула Люда, пытаясь подобрать слова.

— Эту часть, можно пропустить — сказал Афанасий.

— Давай подскажу. Начни с той части, где расскажешь в какой позе будешь извиняться, а в какой заканчивать извинения — с улыбкой дал рекомендации Сергей.

Взгляд Люды тут же поник, опустившись в пол. Она понимала, что в отличии от Александра Николаевича, в окружении мужчин, её положение значительно хуже.

— Из-за одной ошибки, из-за одной фатальной ошибки, вместо боевой сестры ей будут создавать образ бляди и шалавы. Напоминая почаще, а то и насилуя. Хорошо, что родные не успели увидеть моего позора и как офицера, и как женщины — в грусти своей порадовалась Люда — И с ними теперь невыносимо, но и без них уже нельзя. Самое страшное то, что теперь, при неудобном случае, спасать её никто не будет. И лелеять надежду на сломавшегося духом Александра Николаевича тоже уже не стоит. Простите меня дуру, используйте, ругайте, но только не бросайте меня одну. Мне страшно, мне всегда было страшно.

— Напомню, что времени у нас не так много, как на бы этого хотелось — сказал Афанасий, возвращая Люду в реальность.

— Простите, пожалуйста, я больше так не буду! Даю слово офицера! — воскликнула Люда испуганно глядя на смотрящих.

— Конечно не будешь, но и косяк ты свой отработаешь по полной программе — улыбаясь сказал Сергей.

Глаза её округлились ещё больше, а взгляд стал ещё испуганнее.

— Не надо… — взмолилась про себя Люда.

— Теперь перед Максимом — настаивал Афанасий.

Люда посмотрела на холодный взгляд мужчины, которого она уже боялась до чёртиков, невольно вспоминая тяжесть его состояния, когда он, находясь уже в руках смерти, не извинялся перед обидчиками, не молил о пощаде, а продолжал пытаться восстановить справедливость, перед их, с Александром Николаевичем, трусливым невежеством. Слёзы стали наворачиваться сами собой, не из страха, но из стыда.

— Я, … я, … — стала пытаться говорить Люда.

— Не надо, вряд ли ты сможешь сказать больше чем то, что уже сказали твои глаза.

— Макс, ну ты кайфолом — недовольно сказал Сергей — послушали бы как поёт наша пташка.

— Так, официальная часть окончена и мы можем приступить к следующей — сказал Афанасий не обращая внимание на слёзы девушки — Всем нам есть что друг другу сказать, с кем-то что-то обсудить, а кому-то — взгляд его остановился на Люде — кое как загладить вину. Однако, перед этим нужно срочно кое-что подкорректировать. Так, все, концентрируйте Дар Светлых Богов на мне!

— Зачем? — спросил Александр Николаевич.

— За мясом, делай — холодно ответил Афанасий.

Все сконцентрировались на Афанасии, чувствуя, как сила его возросла. Оглядываясь по сторонам, делая какие-то объёмные движения руками, он что-то шептал себе под нос. На дверных проёмах, окнах, да и просто дырах ведущих из здания появилась желтоватая почти прозрачная стена. Вдоль всей этой стены, которая похоже хорошо просматривалась снаружи, чем внутри, просматривались белые линии. Линий было много и все они пересекались друг с другом, создавая странный геометрический узор. Узор был необычным, не равносторонним, но геометрическим. Закончив и опустив руки Афанасий заявил.

— Теперь у нас есть время для бесед.

— Что это? — спросил Максим.