Макс Сагал. Контакт (СИ)

Артём проснулся от громкого непонятного вопля снаружи. Открыв палатку, выполз на карачках. Солнце едва показалось из-за горизонта, но было уже вполне светло.

— Как ты нас нашел?

— Пап, вы такие следы оставили, вас и дурак отыщет.

Артём наблюдал шокирующую картину. Возле палатки стоял Стас. Настоящий, живой.

Он привел военных, пронеслось в голове Артёма. Значит их сейчас всех арестуют. А потом убьют!

Однако никого кроме Стаса в округе не было видно.

Комаров крепко обнял старшего сына. Дениска метался позади них; на его лице перемешались вина и радость.

— Как ты? Что с лицом? Тебя били?

Лицо Стаса покрывали синяки, губа разбита, нос припухший. Удивительно, но такой внешний вид сделал его невзрачную внешность привлекательней.

— Ерунда, пап. Я ничего не почувствовал.

Комаров поцеловал его в макушку.

— Пошли, покушаешь.

Братья встретились взглядами. Дениска мельком посмотрел на отца, затем подошел к старшему брату и обнял его. Стас сухо похлопал его по плечам.

Артём выждал немного времени и вошел в палатку. Включил съемку.

Стас забивал рот сушками и шоколадными конфетами. И рассказывал. О ночи в бане, о том, что видел Сагала и пообещал отомстить, о девушке, спасшей его от избиения.

— Наручников у них не было, поэтому олухи связали мне руки обычным охотничьим узлом. Папа научил такой развязывать в два счета. Ночью я подождал, пока охранник уснет, и — вжух — слинял. Они пытались меня догнать, но я-то в темноте ориентируюсь лучше, чем днем.

— Как тебя пытали? — спросил Дениска.

— Трое военных, здоровых. Двое держали, третий бил руками и ногами. Ты бы и минуты не выдержал, — уколол брата Стас. — Хотели, чтобы я рассказал, где папа прячется. Я ни слова не сказал, вот так молчал, и все. Семью не предают. Ты же веришь мне, пап?

— Конечно. Ешь.

Стас принялся за консервы. Дениска открыл для него тушенку и сайру. Вручил брату ложку, но тот уже наяривал пальцами.

— Пока вас искал, видел огни ночью. Военные тоже видели, точно говорю. Мы ближе, но у них снегоходы.

— Пойдем через перевал. Если повезет, успеем первыми.

Стас взглянул на Артёма.

— С тобой-то что? — он указал на забинтованную руку.

— Об корягу порезал.

Артём прижимал руку к груди, как младенца. Так болело меньше.

— Жаль, что голову не порезал, мудак.

Стас поймал взгляд отца и тут же замялся.

— Вырежешь это, — сказал Комаров Артёму.

Прекратили съемку.

— Давайте, ребята, поторопимся, через пятнадцать минут выходим.

— Можно с тобой поговорить? — спросил Артём у Комарова.

Они вышли из палатки. Отошли метров на десять.

— Я хотел попросить… То есть моя рука, она… — Артём выдохнул, боясь признать очевидное. — Мне нужен врач.

Комаров взглядом оценил пропитанную кровью повязку.

— Все нормально будет. Небольшой порез, то-то и всего. В аптечке есть антибиотики, антисептики. Меняй повязки чаще и заживет.

— Там все намного хуже. Я чувствую. Порез глубокий очень, кости видно. Там еще остались осколки. И боль, она… Обезболивающие из аптечки не помогают.

Комаров по-отечески положил Артёму руку на плечо.

— Это все в голове у тебя. Когда пришельцы меня пытали, я чувствовал такую боль, что по сравнению с ней, твоя это так, заноза под кожей. Мне некого было попросить о помощи, не было ни врача, ни священника. Был только я и мое желание выжить. И я научился отключать боль. Это трудно, чертовски трудно. Но необходимо. Конечно, намного легче ныть, умолять и думать о плохом.

— Ты не понимаешь? Мне руку отрежут!

— Ты вообще слышал, что я сказал? Пришельцы привезли сюда оружие! И хотят применить его против нас. Это коснется всех, никто не спасется. Они готовы встретиться и будут говорить только со мной. Я постараюсь их убедить оставить нас в покое. Даже если у меня есть хоть малейший шанс, я должен его использовать. Это моя миссия. Твоя миссия — рассказать об этом миру. Сегодня ты снимешь самый важный сюжет в своей жизни.

— Ты сказал, если я все оставлю, то смогу уйти. Я готов. Камеры, записи, все отдам. Денег мне не надо. А когда вернетесь, я смонтирую фильм под твоим началом и выложу на своем канале. Ну, что скажешь?

Комаров посмотрел в сторону сопки, куда ночью приземлился НЛО. Сейчас она была скрыта толстым слоем тумана.

— Ты мне нужен здесь.

— Я прошу тебя, Вадим. Пожалуйста. У тебя теперь есть Стас. Я покажу Дениске, как с камерой обращаться. Он смышленый. Справится не хуже меня.

— Я все сказал.

— Да пойми же ты… Я больше так не могу. Все это не для меня. Я устал, выдохся. И эта боль, я не могу ее терпеть, не могу отключать ее. Я не ты. Слабак я, понял? И мне не стремно это признать. Можешь выкладывать запись в интернет, мне плевать. Но я возвращаюсь.

Комаров побагровел и напрягся, хрустнули скулы.

— Этот фильм — моя исповедь человечеству! Мое наследие! — он подошел вплотную и заговорил тихо, но голос напоминал скрип металлической цепи. — Ты закончишь его, даже если перестанешь дышать. А вздумаешь сбежать, я тебя убью.

Комаров натянул большим пальцем перекинутый через плечо кожаный ремень ружья. Тот характерно затрещал. Дуло уставилось в небо по стойке смирно, но на самом деле уставилось Артёму в голову.

* * *