Макс Вольф

Поэтому, строго говоря, превращения моего организма никак не связаны с человеческой наукой, являясь продуктом деятельности технологии Древних.

И вот теперь я, похоже, уже не один такой.

Покачав головой от появления новых фактов, я встряхнулся, отодвинув изумление в сторону. Сейчас не время, следовало двигаться дальше.

Осмотр корабля занял какое-то время, подтвердив догадку о малочисленности экипажа.

Оперативные сотрудники Бюро Общественного Контроля Ситойского Альянса, как и большинство агентов разных спецслужб, предпочитали работать в поле малыми группами.

Что же, выходит, план удался. Корабль захвачен, осталось только разобраться с дроидом и выжившим шустриком снаружи.

Снова заработал выделенный канал связи.

– Как у вас там дела? – спросил я.

– Нормально, ваша милость, – моментально откликнулась Грета. – Хотя помощь не помешает. Одного мы успокоили, а вот второй все никак не сдохнет.

– Мясо или железяка?

– Железяка, – сразу же поняла, о чем идет речь, девушка. – Мяса уже нет. Это он сначала прытко двигался. После чуть зазевался, и Хильда поймала его в перекрестье.

– Значит, дроид еще функционирует, – подытожил я результаты схватки. – На борту тоже был один. Больше не помешает. Держитесь, я сейчас подойду помочь. Только найду, где тут вычислительный отсек, и вырублю борт-искина. Как бы не сработала скрытая программа отхода домой. Неизвестно, что ему приказано делать при гибели экипажа. Это далеко не обычная посудина. Даже странно, что получилось так легко ее взять.

– Ну не так уж и легко, – заметила Грета. – Мы все еще под огнем.

– Ждите. Скоро буду.

Узкое помещение, мельком осмотренное при первом обходе, я заприметил сразу же. Именно глядя на оборудование с расположением искусственного мозга корабля, мне пришел в голову вариант автономного полета. Черт его знает, что сюда напихали.

Традиционно в Содружестве не доверяли полностью искусственным интеллектам в плане самостоятельных полетов между звездами. При использовании Арок, статичных гиперпереходов – одно дело. И совсем другое – полная самостоятельность.

Считалось, что это не слишком безопасно и может нести угрозу другим путешественникам.

Кто-то соблюдал данное правило, а кто-то считал его излишним. Как, например, корпорация «Техварп», лидер по производству робототехнических устройств различного назначения. Начиная от простых бытовых дроидов и заканчивая целыми автоматизированными кораблями. Но и они позволяли такую свободу только межсистемникам, оборудованным искинами седьмого уровня, самого продвинутого и развитого. По сути, электронного сознания. И никак иначе. А так как вероятность наличия здесь именно такого искина более чем высока, учитывая крутость всего эсминца, следовало позаботиться о том, чтобы он никуда без нас не удрал.

– Извини, малыш, но тебе пора баиньки.

Кубический ящик, обвитый проводами, с выдернутыми коннекторами отправился в дальний угол.

Хорошо еще, что на борту не оказалось никаких систем внутренней безопасности. А то пришлось бы повозиться, разбираясь со всякими встроенными лазерными турелями, укрепленными перегородками, сервами с защитными программами поведения.

Кстати об этом, если кораблик приватизирую, то надо будет позаботиться о том, чтобы никто другой не смог так легко завладеть уже моей собственностью. Чуток апгрейда в этом плане здесь точно не повредит.

Закончив возню, я быстро побежал к выходу, кляня про себя слишком извилистую планировку корабельных коридоров.

– Уже иду, – прошелестело по связи.

– Осторожнее, ваша, милость, – ответила Грета. – У него кроме плазмы в запасе «бутоны».

Известие заставило скривиться. «Бутоны» – ракеты с особой начинкой, несущие не обычные боеголовки, а кое-что похуже. Это даже не полноценная ракетная установка, а скорее что-то вроде многозарядного миномета.

Снаряд стартует вертикально вверх, затем по наклонной уходит в сторону вражеской позиции. На подлете происходит подрыв, изнутри в разные стороны брызгает особое вещество с термитными свойствами. На манер гигантского цветка эта дрянь охватывает определенный участок местности, полностью выжигая там все, что есть.

Металл, пластик, броня – неважно, все уничтожается высокотемпературным горением.

Страшная вещь. И весьма эффективная. Особенно от пехоты в бронескафах. Если от первого дождика еще сможет спасти персональное силовое поле, то второе и третье накрытие гарантировало смертельный исход. Никакой керратит не мог долго противостоять губительному воздействию «бутонов». Разве что толщиной в пару десятков сантиметров, как на корпусах боевых межсистемников. Но его на солдата не повесишь. Так что вариант только один – все время передвигаться.

Наружный пейзаж поражал кардинальными изменениями. Из двух десятков жилых модулей целыми осталось штук пять, не больше. Остальные зияли оплавленными дырами, прожженными поверхностями. Кое-где до сих пор дымились редкие островки продолжавших тлеть возгораний.

Термитной смеси не требовался воздух для горения. Эта пакость запросто могла действовать в самых неблагоприятных условиях.