Максим и Федор

ПЕТР: Нет, нету! САМОЙЛОВ: Жаль... А у соседей есть? ПЕТР: Нет. ЖИТОЙ: Ну, ребята, нормально выпили сегодня. Еще бы по фуфы рю - и не стыдно людям в глаза будет взглянуть. САМОЙЛОВ: Сходим за гитарой? ЖИТОЙ: Куда? САМОЙЛОВ: У меня парнишка знакомый рядом, может, у него есть. ЖИТОЙ: Ты чего? Мы пойдем, а они тут все допьют? ВАСИЛИЙ: Зачем тебе гитара? САМОЙЛОВ: Лешка, давай сбегаем тут рядом. ЖИТОЙ: А! Хрен с тобой! Давай-ка на дорожку! (Пьет). Смотри те, без нас не очень! ПЕТР: Хорошо Самойлов ведет себя сегодня, без выпендрона. ВАСИЛИЙ: Да, это надо зарубку сделать. ПЕТР: Слушай, а чего ты там плел насчет Максима? Что он душу дьяволу продал? Притчу какую-нибудь хотел рассказать или так с пьяну? ВАСИЛИЙ: Почему с пьяну? А, так вот я остановился, что зада ча дьявола - дать Максиму понятие о зле. Это и нетрудно, мир во зле лежит, а у Максима еще и дьявол в помощниках. ПЕТР: Он у всех в помощниках. ВАСИЛИЙ: Ну, вот дьявол Максима и подначивает - чего не пользуешься? Давай, развивайся; хочешь, знание книг всех в тебя вложу, хочешь, поедем путешествовать - по опыту все уз наешь. Ведь бесу для начала нужно, чтобы Максим поумнел, чтобы было чем искушать; а во-вторых, как митрополит Антоний говорит: зверям закона не дано, да он с них и не спрашивает. А вот со знающих, вот с них по знанию и спросится. Незнание закона освобождает от ответственности. ПЕТР: Ну не думаю. Колесо санс... ВАСИЛИЙ: Прошу, не перебивай. Сыт я твоим колесом сансары. Конечно, не совсем так. Но где ж ты увидишь, чтобы человек за кружку пива от Бога ушел? А Максиму, собственно, ничего не надо, - не подкопаться - ни сокровищ, ни власти, ни сук кубов там обольстительных. Чист, как киник, и знает, что ни чего не знает, а то что пьет - чего там... Что ж, говорит, можно и путешествовать. Отправились Максим с бесом в путе шествие. Поехали аж на другой конец света, видели там... Ви дели там индейцев настоящих: круглый год в туристских палат ках живут и не работают. Были в Майнце, где Майн впадает в Рейн, видели пожар и как человек из окна на простыню прыгал. Были в Голштинии, были в Паннонии, ничего особенного не ви дели. Были в Ирландии, видели мужика с бородой и грудями до пупа. А в Амстердаме видели магазин, где бутылочного пива одного 80 сортов, не считая баночного. Были в Саваттхи и Джеттаване, видели как электростанция разрушилась. Были на Сандвичевых островах, видели такую рыбу зеленую, что как посмотришь, так и блеванешь. Были в Орехово-Зуево, там у ларька длинная очередь. Один мужик, чтобы очередь не пропус тить, прямо в очереди мочился несколько раз. Из всего путе шествия этот мужик Максиму больше всего понравился, решил взять его с собой. Это Федор. ПЕТР: А! А я думал ты кончишь тем, что Федор - это Мефисто фель и есть. ВАСИЛИЙ: Были потом в Приене ионическом, видели памятник Би анту с надписью: "В славных полях Прионской земли рожденный, почиет здесь, под этой плитой; светоч ионян - Биант". Над

38

пись была, правда, на древнегреческом, и Максим не смог ее прочитать. Тут он впервые пожалел, что не умный. Были в Фи вах, видели мудрого мужа, который на вопрос, чему научила его философия, отвечал: "Жевать бобы и не знавать забот". Максим не понял, ну и снова захотел стать умным.

И говорит дьяволу: хочу стать умным. А дьяволу того и надо. Раз - и стал Максим умным, как... Как два Платона. Долго сидел Максим такой умный и ничего не говорил. Открывал было рот, чтобы сказать что-то, но снова его закрывал. (Петр разливает с нетерпением). ВАСИЛИЙ: И был его ум так велик, что сам мог понять свою ущербность. Ведь один ум - что с него? Разве философом де латься, или математиком, или вождем народным. Ну и что? ПЕТР: Как, ну и что? ВАСИЛИЙ: Ты же сам говорил - помешались на самоочевидности разума? ПЕТР (раздраженно): Видел я, куда ты клонишь... Если бы ты, западник, не был пьян, вспомнил бы, что Фауста Мефистофель этим и искушал: Лишь презирай свой ум да знанья луч, Все высшее, чем человек могуч... Тогда ты мой без дальних слов! ВАСИЛИЙ: Вот расскажу тебе такой случай. Был я на конферен ции по Достоевскому - хорошо, здорово, все докладчики - уче ники Лотмана да Бахтина. Кончилась конференция, начались об суждения... Выходит старичок какой-то, аж трясется от волне ния. Он вовсе не готовился выступать, он вообще говорить не умеет "как по написанному"; просто очень любит Достоевского. Этот старичок очень рад и взволнован, что услышал столько мудрых речей, ну и хочет поблагодарить, как умеет, этих муд рецов, да все не складно говорит, волнуется очень. И вот эти мудрые люди, наизусть Достоевского знающие (ты учти - именно Достоевского!), начинают над ним ржать! Куда, мол, со свиным рылом в калашный ряд! А? Вот тебе и ум. Что бы тут сказал Федор Михайлович? (Петр разливает). ВАСИЛИЙ: Эти докладчики очень умные, прямо страх, какие ум ные! Да не ущербен ли ум один?