Максим и Марина (СИ)

Макс играл с Глебом в поло, плавал с ним на скорость, резвился под водой. Его тело испытывало удовольствие от контакта с водной стихией, а мозг работал в другом направлении. Он думал о том, что делать с рисунками Принцессы. Самый большой из них имел формат А2. Рисунки были сделаны простым карандашом и пастелью на ватмане и пастельной бумаге. А бумага, как известно, материал не очнь долговечный.

Макс прекрасно помнил, какое впечатление произвела на него в юности репродукция Сикстинской Мадонны Сальватора Дали в журнале «Огонек». Все очарование от этой работы ушло, когда несколько лет назад он посмотрел ее в оригинале — пожелтевшая, рыхлая бумага, выцветшая краска. Этот, когда — то знаменитый рисунок, перестал «цеплять «подсознание как предмет искусства.

Макс очень не хотел, чтобы та же участь ждала рисунки Принцессы. Поэтому он решил сделать экспозицию с привлечением современных, цифровых технологий. Он не выставит в галерее оригиналы. Отсканированные копии будут проецироваться в 2Д и 3Д объемах…

Макс плавал до тех пор, пока не появилась легкая усталость в мышцах. Глеб держался, но было видно, что он устал раньше своего хозяина…

Вазген и Борис накинули на них махровые халаты.

— Борис, мартини, кефир и воду в спальню.

— Понял, хозяин…

Макс и Глеб отправились в душевую комнату при бассейне…

После душа Макс прошел в спальню. На прикроватном столике, на подносе уже стояли три бокала — с мартини, кефиром и водой.

Тело еще слишком хорошо помнило прикосновения к Принцессе и он решил подстраховаться.

Макс, как обычно, выпил кефир, потом, с отвращением, мартини, запил водой и переодевшись в свободные трусы, лег в постель.

Ему ничего не снилось. Как всегда, среди ночи он проснулся один раз и после туалета сразу же уснул.

В восемь утра в спальню вошел Глеб и осторожно разбудил своего хозяина.

В десять часов утра пришел Арно. Макс в это время находился в спортзале.

Они молча пожали друг другу руки.

— Что так рано пришел? С Таей поругался?

— С Таей у нас отличное взаимопонимание… В спортзале неделю не был, надо восстанавливать форму, да и вам нужен спарринг — партнер. Глеб не может быть с вами все время, у него дел невпроворот…

— Ладно, качайся пока. Борьбой займемся после обеда…

В половине двенадцатого оба пошли в душ, оделись по — деловому.

— Иди в кабинет, я сейчас…

Макс прошел в библиотеку, достал из сейфа работы Принцессы, убрал из катртонной папки и вернул в сейф свой портрет с фигурой и лицом из жидкого металла и рисунки, которые через Семена передал ему Кир.

С картонной папкой Макс вошел в кабинет, где его ждали Арно и только что вошедший Антон.

После короткого рукопожатия с Захаровым Антон достал из внутреннего кармана пиджака два конверта из плотной, бежевой бумаги, подал их хозяину:

— Ваша дипломатическая почта, Максим Алексеевич…

Макс чуть удивленно поднял бровь:

— Я не был в Претории… Арно, включи ноутбук, подключи сканер. Найдете меня в библиотеке…

Макс зашел в библиотеку, внимательно осмотрел оба конверта. На них стояли личные печати Луиса Банго. Он взломал печати на тонком конверте, прочел короткое послание на английском языке:

«Многоуважаемый мистер Захаров, к большому сожалению мой сын Кристиан не избавился от дурной привычки гулять по пустыне в одиночестве. Около месяца назад его снова занесло в давно заброшенный «Де Бирс «разрез. Спускаясь в котлован, Кристиан подскользнулся и упал. В том месте, где его нога соскользнула с почвы, он увидел два необыкновенных алмаза синего цвета, чистого и прозрачного, словно небо. Вернувшись с прогулки, Кристиан сделал все возможные анализы этих камней и пришел к выводу, что эти камни являются инопланетными артефактами. Кристиан сказал, что эти камни по праву должны принадлежать вам. Я с радостью согласился с ним… С величайшим почтением к вам Луис Банго»…

Макс вскрыл другой конверт, освободил от маскирующей упаковки два камня необыкновенной, прозрачно — небесной синевы. Они имели совершенную огранку, как будто кто — то специально приготовил их для того, чтобы вставить в кольца. Один камень в самой широкой его части имел диаметр около семи миллиметров, другой — около пяти. Алмазы были прохладными, как пальчики Принцессы… Макс тепло улыбнулся. Рано или поздно они будут вместе и эти камни ювелир вставит в обручальные кольца, эскиз которых создаст Принцесса…

Макс убрал камни и письмо Луиса Банго в сейф, вернулся в кабинет.

Антон с изумлением и в некоторой прострации рассматривал рисунок с закрытым в железной клетке богом. Он поднял взгляд на вошедшего хозяина:

— Это что же, художник таким образом выразил неверие в себя, свою несостоятельность?.. То есть, я хотел сказать, что художник не имел в виду лично себя, а вложил в рисунок этот философский смысл…

— Да, Антон, ты правильно понял подтекст этой работы, — губы Захарова тронула тень горькой усмешки, — но вот поймут ли это другие? На художника вполне могут обрушить свой гнев церковные иерархи.

— Да, есть среди них такие, кто не подумав, торопятся навешать ярлыки и обвинить в «ереси».