Максим Перепелица

Швырнул я на пол десятирублевку и к выходу. Чтожеэто делается?! А? Прямо горю весь. А что с сердцем – передать невозможно.

Подбегаю к машине.

– Людмила Васильевна, – говорю своему асси­стенту. – Вся жизнь моя сейчас в ваших руках. Помогите!

– Что случилось? – всполошилась Людмила Василь­евна.

– Беда! Останьтесь здесь и дождитесь Марусю. Рас­спросите у нее по-человечески, – и объясняю все, как есть. – А если этого злодея Федора Олешко встретите – и с ним поговорите. Я буду по телефону швейцару здеш­нему звонить.

Вижу, заволновался мой ассистент. Не знает, какое ре­шение принять.

– А вы с магнитофоном справитесь? – спрашивает.

– Да я с пулеметом, с автоматом справляюсь, с дру­гой техникой… – отвечаю. – Справлюсь и с магнитофо­ном. Только бы шофер точно по адресам возил.

Еле уговорил ассистента. Ох, и до чего же беспокой­ная дивчина!

Поехал я. Ближайший адрес – высотный дом на набе­режной. Поглядел на вершину этого дома, и чуть фуражка с моей головы не свалилась. Ну, зачем в небо жилье лю­дей поднимать? Неужели им на земле места мало?

И вот я уже звоню в квартиру народного артиста Ми­хаила Ивановича Огнева. Никто не отвечает. Звоню еще, потом толкаю дверь. Открылась. Захожу. В передней – ни души. А из соседней комнаты, в которую приоткрыта дверь, доносится голос. Да это же голос Михаила Ивано­вича! Включаю магнитофон.

– Нет, нет! Лучше уж мне вязать носки, штопать их и надставлять пятки, чем вести такую собачью жизнь! – шумит на кого-то народный артист. – Чума на вас всех, трусов!.. Мальчишка, подай мне кружку хереса, малый!.. Хереса какого-то требует… И ругает кого-то… Вот не вовремя пришел…

– Подай мне кружку хереса, негодяй!

Я даже подпрыгнул. Не голос, а гром… Может, это на меня кричит?.. Где же он, херес тот?.. Наверное, в том кув­шинчике на столе.

И только я сделал шаг с места…

– Ах ты плут!.. – даже занавеска на стеклянных две­рях сдвинулась, и я увидел усатое, как у нашего полков­ника, лицо Михаила Ивановича Огнева.

– Виноват, товарищ народный артист, – извиняюсь, виноват…

– Позвольте, позвольте, позвольте. Что вы тут делаете? – И товарищ Огнев выходит в переднюю прямо ко мне. – Кто вы такой?

– Я… военный, – отвечаю. – Вот по делу, к народному артисту, вот к вам…

– Ах, по делу, ах, к народному! – вроде обрадовался мне Михаил Иванович и усы подкрутил. – Слушайте, вы ко мне по делу? Вот и чудесно! Дорогой мой, очень кстати! Дома никого нет… Слушайте, как вас величать?

– Максим Перепелица, – отвечаю с тревогой в го­лосе: чувствую, что народный артист сейчас какую-то работу мне даст. Наверное, в магазин пошлет… Так и есть!..

– Слушайте, Максим Перепелица, вы же мне очень нужны! – и хлопает меня по плечу. – Вы станете сейчас принцем Генрихом, сыном английского короля Генриха четвертого. Берите книжку и читайте.

Беру огромную книжищу. Вижу – Шекспир. На открытом месте читаю: «Король Генрих IV». Историческая хроника.

А Михаил Иванович Огнев уже объяснения мне дает:

– Место действия – Англия, начало пятнадцатого века, сцена происходит в трактире «Кабанья голова». Итак, вы не Перепелица, а принц Генрих, а я не Огнев. Перед вами сложный тип – забулдыга и ловкач сэр Джон Фальстаф, который сейчас будет изображать ва­шего отца – английского короля Генриха Четвертого.

– Ха-ха, – смеюсь. – Да мой батька – Кондрат Пе­репелица – колхозный кузнец!

– Слушайте, какой вы непонятливый!.. – сердится на­родный артист.

– Нет, я понимаю, – успокаиваю его. – Это дело мне знакомо. В драмкружке участвовал. Но смешно! Максим не Максим, а принц, а батько мой не кузнец, а король…

– Ничего не поделаешь, – разводит руками Михаил Иванович. – Искусство требует жертв. Так слушайте вни­мательно. Принц Генрих после многих разгульных ночей, проведенных с Фальстафом, должен вернуться домой во дворец, и они знают, что король будет принца ругать. Так вот Фальстаф изображает перед Генрихом, как король-отец будет с ним разговаривать. Понятно?

– Да, понятно, – отвечаю

– Значит, читайте вот отсюда, – и товарищ Огнев становится передо мной на колени и начинает говорить за этого самого Фальстафа:

– Расступитесь, рыцари, и дайте мне кружку хереса, чтобы у меня покраснели глаза и можно было бы поду­мать, что я плакал.

– Михаил Иванович, а где его взять, хереса-то? Мо­жет, горилочки? – смеюсь я.

– Перепелица, нельзя от классика отступать, – хму­рит брови народный артист. – Горилка так горилка, херес так херес. Читайте!

И начали мы репетировать. Долго мне пришлось вы­слушивать Михаила Ивановича, затем самому по книжке читать. Даже взмок я. И наконец, кончили.

Задумался о чем-то народный артист и даже песенку про себя напевает.

Знакомая песня. Где-то я ее слышал? Может, попро­сить народного артиста, чтоб в полный голос спел – для концерта?.. Нет, по-моему, интереснее будет, если пере­дать по радио, как мы с ним короля и принца изобра­жали…

Но все же обращаюсь к народному артисту:

– Михаил Иванович! Что это за песня? Вот бы мне слова ее достать да в самодеятельности нашей выступить!