Максимальная справедливость [СИ]

Дима оглядел толпу. Каждый второй носил символ террористической группы. И далеко не факт, что кто-то из них окажется именно тем, кто отправляет данные.

— Нам здесь нечего делать. Будь у нас полные склады с электромагнитными бомбами вроде тех, которые на нас тогда испытал «Спрут», когда мы первый раз с ним столкнулись — тогда бы, может, чего и вышло. Но бомб у нас нет. И военные опоздают, хотя я не думаю, что они их взяли с собой.

— Мы можем попытаться их уговорить, — предложил Дима. — Нельзя же просто взять и уйти отсюда! Тем более, что втроём мы не пробьёмся к Петрову.

— Я так понял, папаша говорит про общую передислокацию, — встрял Андрюха. — Собрать всех толстых баранов-полицейских (без обид, Диман!) вместе и начать бить морды ублюдкам из «Спрута» прежде, чем те успели закрепиться в башнях. Выиграть время, чтобы эти тормоза из армии успели к финишу и срубили всю славу себе, как всегда.

— Клоун прав, — подтвердил Макс.

Но Диме это было тяжело принять. Он понимал, что они правы, правы везде и кругом, но легче от этого не становилось. Ему предстояло сделать выбор — сознательно обречь на гибель всех этих людей, чьи фамилии ему врезаются сейчас в уши, но не дать «Спруту» совершить ещё большее зло. Или же остаться здесь и попытаться сделать хоть что-нибудь, ведь если он опустит сейчас на это руки, его потом замучает совесть — кто знает, может, именно он бы что и придумал? Но Петров был сумасшедшим маньяком, и он вполне может решиться убить ещё одну кучу людей, когда к нему в дверь постучатся силовики. Он наверняка знает, что он уже в ловушке, но есть надежда на то, что чтобы убить большое количество человек, ему требуется также много времени на подготовку. И за счёт этого можно было попробовать выиграть.

— Чёрт! Девятый бит! — выругался Дима.

А потом ещё раз, но уже куда более грязно.

Всё это время Макс и Андрюха молча смотрели на его стенания, больше не принуждая сделать выбор и не склоняя ни в какую сторону.

Это было тяжёлое решение. С одной стороны множество жизней, которые точно будут оборваны за несколько секунд, если только он не попробует вмешаться. Но с другой стороны куда более длинный список. Извечный вопрос меньшего зла.

— Может, попытаемся их уговорить? — взмолился Дима. — Хотя бы две минуты.

— За две минуты я даже не заставлю их обратить на меня внимания, — Андрюха покачал головой. — Слишком громко они скандируют, даже я с моим талантом к болтовне не пересилю их.

— Полиция не ведёт переговоров с террористами, — напомнил одно из основных правил из должностной инструкции майор. — Ни с террористами, ни с их пособниками.

— ВСЁ!!! — завопила толпа. — Они все мертвы!!!

Дима вздрогнул. Всё произошло слишком быстро, и теперь уже ничего нельзя было изменить. Раз — и все мертвы.

— Пойдём отсюда, — Макс грубо схватил его за плечо и повёл прочь.

— Эти уроды даже спроецировали на стену дома местный список жертв! — ужаснулся Андрюха. — Как можно быть такими?

— Мы их потом всех найдём, — пообещал ему Макс. — Пропустим весь город через полиграфы, никто не отвертится!

Дима старался не оборачиваться и не смотреть на стену у себя за спиной. Он также сконцентрировался на том, чтобы выбросить те несколько фамилий, которые ему довелось сейчас услышать, из головы.

— Э… — растерялся позади него замерший на месте Андрюха. — Диман! Ты знаешь некую…

У Димы пробежали мурашки по спине. Да так резво, что он не вытерпел и дёрнулся, словно его только что ужалил шершень, резко обернулся и вперился взглядом в список.

Анастасию Игоревну Кравчук он увидел сразу же. И, ощутив, как сильно сжалась по-прежнему держащая его плечо ладонь Макса, он тоже увидел её. Их общей хорошей знакомой больше не было.

Дима вспомнил, что Анастасия иногда кашляла, что Макс как-то упоминал, что она больна раком, и подумал, что теперь ей не придётся отдавать всё, что у неё было для того, чтобы собрать деньги на лечение. Рак горла ей больше не страшен.

А потом его взгляд опустился на следующую запись.

— Потапенко… — прошептал он, ощущая, как у него бешено заколотилось сердце. — Ольга Владимировна…

Это была его мама.

Глава 24

Сколько надо взвалить горя на плечи хорошего человека, чтобы сломать его? Не обязательно насовсем, но достаточно для того, чтобы на один-единственный день он стал другим? Это прозвучит жестоко, но хотелось бы, чтобы много, ведь хорошие люди не должны ломаться. Жестокость же состоит в том, что этот человек будет вынужден при этом раз за разом взваливать на свои плечи новые порции боли утраты, горечи поражения и осознания того, что назад уже ничего не вернуть. Но, к сожалению, в реальности, чтобы сломать хребет хорошему человеку, сделав его, пусть ненадолго, негодяем, требуется совсем немного.

Одна смерть близкого человека. Всего несколько секунд.

— Я убью его!!! — кричал Дима. — Разорву голыми руками!!!