— Нет еды с такими названиями. Любишь ты выдумывать всякие глупости непонятно зачем…
— Люблю, — согласился Генка, решив, что когда вернется на склад поест этой самой съедобной здесь еды, предназначенной для для мино, кто бы они там ни были. Может киски, может собачки, а может какие-нибудь монстреныши, которых тут принято держать в качестве домашних питомцев.
— Она назвала тебя миори, — насмешливо сказала Тира уже почти успевшая справиться со своим отвратительным блюдом.
— И что это?
Тира засмеялась.
— Забыла, что ты плохо соображаешь и с памятью полная беда. Миори это красавчик, милый, симпатичный. То есть такой хорошенький…
— Я понял, — буркнул Генка. Миленький красавчик, то есть типа такой, утипусичный.
После, так называемого обеда, они побродили по старинным улочкам. Прокатились на штуке наподобие колеса обозрения. Только здесь это был огромный полукруг. Небольшие кабинки напоминающие те, что используют на канатных дорогах, медленно въезжали по огромной дуге вверх и затем плавно спускались вниз. До крутящегося колеса здешние обитатели почему-то не додумались.
— Ты любишь животных? — поинтересовалась Тира, когда их «поездка» с обозрением с высоты останскинской телебашни практически всего города закончилась.
— Не уверен, — ухмыльнулся Генка, вспомнив местных здоровенных жуков и уродских пучеглазых птиц.
— Ты странный. — Тира покачала головой. — Ладно, все равно я хочу сходить посмотреть зверей. В детстве я часто бывала там. Тогда мы жили неподалеку от Зверорамы.
Генка не горел особым желанием посещать здешний зоопарк. Монстров и всевозможных уродцев он в компьютерных играх насмотрелся. Но выбора у него не было, Тире приспичило сводить его в любимое по ее детским воспоминаниям место.
Парк был устроен совсем не так как в Москве или Питере. Всевозможная живность бродила, плавала, ползала и летала на открытых пространствах, ничем не отделенных от дорожек идущих прямо посреди этого звериного царства. Такое аля сафари.
Генка с опаской косился на странноватых, далеко не стмпатичных созданий. Милых трогательных пушистиков или хотя бы не милых и трогательных, но горделивых исполненных грации хищников вроде тигров или леопардов тут не было. Все какие-то лысые похожие на новорожденных птенцов непонятные скачущие по лягушачьи твари, или напоминающие крокодилов, только покрытых подобием рыбьей чешуи здоровенные как слон неуклюжие создания. Представители фауны, за исключением птиц, явно страдали тут гигантизмом. Маленьких, пусть даже и несимпатичных Генка никого не увидел.
Видимо у него на лице было написано неудовольствие и неодобрение, потому что Тира сердито дернув его за руку не менее сердито «сказала»:
— Ты самый ужасный тип какого только можно себе представить. Тебе не нравится вообще ничего!
Генка улыбнулся.
— Просто они все такие какие-то совсем не миори.
Она рассмеялась.
— С тобой невозможно общаться.
— А они не могут бросится? — задал Генка вопрос, сильно беспокоивший его с самого начала прогулки. — А то они все такие здоровенные…
Тира склонила голову на бок и насмешливо посмотрела на него.
— А ты еще и трусишка.
Она засмеялась.
— Ну, вообще не хотелось бы быть сожранным какой-нибудь ползающей страшилиной, которой мы оба запросто войдем в пасть без напряга.
— Это всего-навсего многомерные изображения. Настоящих зверей тут нет. Кто станет держать в Зверораме настоящего пэкси, — Тира указала рукой на гигантских крокодилов в чешуе. — Их же еще и кормить нужно.
— Ясно, обман, — с явным облегчением сказал Генка.
— Почему обман? Все представленные изображения имеют полное сходство с оригиналами, до мельчайших деталей.
— Знаешь, они все мне уже даже кажутся гораздо симпатичнее, — ухмыльнулся Генка.
— Ты странный, скучный, вечно недовольный, да еще и трус. Ужас!
— Мне понравилось как мы погуляли, — дойдя до склада, сказала Тира.
— Да, прикольно. Надеюсь, никто из «обитателей» Зверорамы мне сегодня не приснится, особенно этот крокодилий рыбомонстр. Даже не знаю, как теперь «развидить» этих тварюг, — засмеялся Генка.
— Там не было никакого рыбомонстра. Ты, как обычно, выдумываешь глупости, потому что ты такой странный.
Генка снова засмеялся.
— Ты его просто не заметила.
Оказавшись в уединении, Генка, у которого, как ему казалось, уже живот начал прирастать к спине от голода, набрал с полки консервов предназначенных для домашних питомцев и усевшись на свою похожую на гнездо постель, с аппетитом умял почти четыре банки. Последнюю он до конца уже просто не осилил. На этот раз они показались ему даже достаточно вкусными. Голод он, как известно, не тетка.
«Скоро вообще к местной бурде привыкну. Стану ценителем блевотных блюд, может даже названия выучу». Генка вспомнил внешний вид практически всей местной пищи и поморщился. Фу!