Максимилиан Волошин и русский литературный кружок. Культура и выживание в эпоху революции

Для успешного функционирования кружка такие люди были более важны, чем самые умные, самые энергичные, даже самые выдающиеся в интеллектуальном отношении. В своих ностальгических воспоминаниях о пушкинском кружке 1830-х годов А. П. Керн писала: «В этом молодом кружке преобладала любезность и раздельная, игривая веселость, блестело неистощимое остроумие, высшим образцом которого был Пушкин». Однако для русской интеллектуальной жизни остроумие вовсе не обязательно было наиболее ценным качеством; это видно по тому, как Керн продолжает с еще большим энтузиазмом превозносить другую фигуру из этого кружка: «Но душою всей этой счастливой семьи поэтов был Дельвиг, у которого в доме чаще всего они и собирались» [Керн 1989:47–49]. Как объяснила Керн, «душой» кружка Дельвига делали такие личные качества, как доброта, деликатность, умение пошутить так, чтобы не задеть чьи-либо чувства, которое было присуще Пушкину в гораздо меньшей степени, если оно вообще у него было. Этот личный талант к сплочению общества был крайне важен для бесперебойного функционирования кружка (попутно отметим и упоминание о Дельвиге как образцовом хозяине дома, в котором собирается кружок).

Для авторов записок наиболее привлекательными моделями подобающего поведения интеллигенции и лидерства становились именно те, кто обладал личным талантом создавать и поддерживать эффективное интеллектуальное сообщество, будь то коммунитас или организация, преследующая определенную цель. В рассуждениях о таких образцовых фигурах они выработали емкое определение интеллигентской идентичности, которая обеспечивалась следованием рекомендациям по поводу должного поведения. В интеллигентской мемуарной литературе подобные личности могли стремительно превращаться в объекты культового поклонения. Преувеличенные, агиографические восхваления их личных и коммуникативных навыков свидетельствуют о той важности, которую придавали этой теме авторы воспоминаний, пытаясь превзойти друг друга в прославлении тех, кого они считали великими общественными лидерами интеллигенции былых времен; как правило, это были главы кружков. Весьма вероятно, что в попытках выделить подобные качества как достойные подражания мемуаристы преувеличивали их и приписывали некоторым личностям в большей степени, чем те обладали ими в действительности.

Проще говоря, произведения в жанре «записок современников», как было отмечено в одной из работ, и в самом деле порой бывают особенно ненадежны в качестве исторического источника[40]. Эта традиция не только отмечена тенденцией к преувеличению, но также свидетельствует о том, что авторы воспоминаний зачастую полагаются на устную интеллигентскую традицию сплетен и рассказов. Использование этой устной традиции приняло форму анекдота – вставленной в текст сплетни о личностях и их взаимоотношениях, предлагаемой читателю без всякого предупреждения и без указания на то, что приводимые сведения были получены от первого лица. Можно утверждать, что традиция «записок современников» как таковая является своего рода письменным ответвлением традиции устного рассказа, бытовавшего в среде русской интеллигенции, и была призвана служить двоякой цели – как выстраиванию связей между интеллигентами и их объединению, так и формированию основанного на фактах представления о прошлом. Склонность к преувеличениям в духе агиографии и повторения сплетен в подобных документах побуждают к осторожности при их использовании в качестве исторических источников. Особенно важно понимать специфику подобных мемуаров при исследовании того предмета, которому посвящена данная книга, ибо такие мемуары составляют значительную часть материалов, в которых задокументирована жизнь Волошина.

В этих документах заметно сказывается влияние традиции гиперболизированных рассуждений по поводу лидерства в кружках. В «записках современников», посвященных Волошину, он изображается как обладающий идеальной способностью общения; его часто очень эмоционально описывают как подлинного мастера создания и поддержания успешного интеллигентского сообщества, умеющего применять разнообразные лидерские навыки. Описание этих навыков основывается на многих из тех особых лидерских качеств, о которых ранее говорилось в «записках современников». Его искусство часто характеризуется с точки зрения способности осуществлять вдохновляющее руководство, напоминающей успешных духовных вождей литературных коммунитас-кружков прошлого. Так, о способностях Волошина притягивать к себе людей для преследования общей духовной цели входившая в его кружок Марина Цветаева писала: