Максимка, Толик и каляки-маляки

Мама считала, что хранить ключ в портфеле опасно, так как прекрасно знала, что может происходить с ним в школе – портфель может, например, лететь по длинному школьному коридору как футбольный мяч, он может участвовать в выяснении отношений с одноклассниками, особенно с Костей и Витей, она знала, как здорово кататься на портфеле с ледяной горки, и как можно размахивать им в разные стороны, когда у тебя хорошее настроение и ты идёшь, нет, ты бежишь, подпрыгивая, домой, зная, что как только сделаешь уроки, сразу помчишься играть в футбол на пустыре, где тебя уже ждут друзья.

Дорога в школу шла вначале по переулку мимо двух жилых домов, потом нужно было повернуть налево, пройдя мимо булочной на углу, откуда всегда вкусно пахло свежим хлебом, далее пройти мимо почты, а иногда и заглянуть туда, чтобы посмотреть новые марки и открытки, потом пройти аптеку, и вот она, родная школа.

Те годы были очень непростые для страны и для всех её граждан.

В те годы проходила приватизация, были какие-то странные ваучеры, и почему-то закрывались заводы и фабрики, почему-то они продавались, как старый ненужный хлам, и почему-то вместо них, в тех же зданиях, странным образом возникали склады, склады, рестораны и даже бани.

Миша слышал дома беспокойные разговоры взрослых, их тревога передавалась ему, и становилось тоскливо и немного страшно от непонимания происходящего.

Но хуже всего было то, что в тот период магазины были пусты, хотя сегодня в это невозможно поверить.

Однако, так было, и за самыми необходимыми продуктами, например, за хлебом и молоком, выстраивались очереди, и женщины покупали хлеб про запас и сушили, на всякий случай, сухари.

Но стали появляться многочисленные коммерческие киоски, которые иной раз располагались на больших грузовых машинах, такие своеобразные передвижные магазины на колёсах, и здесь продавали продукты, мимо которых просто невозможно было пройти и не остановиться, здесь продавали разную колбасу, окорок, какие-то копчёные деликатесы, сосиски и Мишины любимые сардельки.

И вот такой магазин на колёсах, вернее киоск, появился между почтой и аптекой по дороге в школу, и Мише пройти мимо него было нельзя, потому что он был по пути.

Ах, какие аппетитные и большие, и какие, наверное, сочные и вкусные были эти сардельки!

А какой запах шёл из этого магазинчика!

Миша проходил мимо, стараясь не смотреть на прилавок, стараясь даже не дышать, он проглатывал слюну и задерживал дыхание, чтобы не чувствовать запаха, он пытался думать о школьных делах, пытался… а перед глазами была горячая, дымящаяся сарделька, и как он кусает её, такую сочную и невозможно вкусную, и заедает мягким хлебушком.

Это была пытка, потому что цены были космические, цены были недоступны.

Миша даже решил переходить на другую сторону улицы, а потом возвращаться обратно, то есть ещё раз переходить дорогу, чтобы обойти этот магазин с сардельками, но если бы узнала мама…

«Нет уж, буду терпеть!»

Приближался Мишин день рождения, ему исполнялось десять лет, и мама сказала, что это юбилей, и можно пригласить нескольких друзей.

– Что подарить тебе, сынок, на день рождения?

И Миша, не задумываясь, ответил:

– Сардельки.

Мама заплакала, она плакала и гладила сына по голове, а когда успокоилась, сказала тихо:

– Хорошо.

На день рождения Миша позвал Костю, Витю и Свету Кузнецову, с которой сидел за одной партой.

Мама открыла банки с законсервированными на даче огурцами и помидорами, с маринованными грибочками, с квашеной капустой, красиво разложила всё это на тарелках, поставила салатницу с винегретом, нарезала хлебушек, а потом принесла две кастрюли – в одной была горячая картошка, в другой… в другой кастрюле лежали сардельки, от них исходил пар и такой… такой запах! Не забыть!

Прошли годы.

Миша стал капитаном дальнего плавания, он видел многие города и страны, был на разных торжествах и праздниках, где угощался всевозможными диковинными угощениями, но не было для него ничего вкуснее тех сарделек.

Старинная вазочка

Вазочка стояла на подоконнике, и когда дверь на кухню была открыта, то каждый, входящий в квартиру, первым делом видел на окне её стройный силуэт на фоне изменчивого неба.

Она была небольшой, ростом чуть выше обычного стакана, если мерить кухонными мерками, поэтому дома говорили не ваза, а вазочка, но кто знает, в каких единицах оценить красоту и привязанность даже к такой малой вещице.

Алине шёл седьмой год, и она, сколько помнила себя, столько помнила и вазочку, которая раньше стояла за стеклом, в буфете, на самом видном месте.

Мама Алины рассказывала, что вазочка досталась ей от бабушки, а той от другой бабушки, и та, последняя бабушка, у которой оказалась чудесная вазочка, она таяла в глубине веков, как льдинка от вечного солнца.

Вазочка, стоящая на круглом, изящном основании, снизу была тоньше, затем постепенно расширялась к отверстию, обрамлённому волнами дугообразных фестонов с тоненькой, золотой каймой.

Она была сделана из тончайшего белоснежного фарфора, и если бы ничего более на ней не было, то и тогда она была бы идеалом гармонии и красоты.