Максимум

Результаты исследования скрипачей, которое мы провели вместе с Ральфом Крампом и Клеменс Теш-Ремер, увидели свет в 1993 году. Эта публикация вызвала большой интерес у наших коллег, интересующихся схожими темами, и в дальнейшем на нее неоднократно ссылались ученые. Однако только в 2008 году, когда была опубликована книга Малкольма Гладуэлла «Гении и аутсайдеры»[50], наше скромное исследование привлекло внимание широких масс. Рассуждая о природе гениальности, Гладуэлл провозгласил «правило 10 000 часов». Согласно этому правилу, чтобы стать экспертом практически в любой области, требуется 10 000 часов практики. Мы и впрямь упоминали это число, рассказывая о среднем количестве часов, которые лучшие скрипачи тратили на индивидуальные занятия до своего двадцатилетия. Гладуэлл подсчитал, что The Beatles прорепетировали 10 000 часов, играя в Гамбурге в начале 70-х, а Билл Гейтс посвятил столько же времени программированию, в результате чего и стал основателем Microsoft. По предположению Гладуэлла, правило 10 000 часов справедливо почти для любого рода деятельности.

Конечно, звучит это правило крайне привлекательно. Во-первых, его легко запомнить: если бы речь шла об 11 000 часов репетиций у наших скрипачей, эта фраза не разлетелась бы повсюду с таким же успехом. Во-вторых, это правило отвечает вечной потребности человека искать во всех простую причинно-следственную связь: потрать 10 000 часов – и станешь экспертом в чем угодно.

К сожалению, это правило ошибочно, и вот по каким причинам. Во-первых, никакого особенного волшебства в числе 10 000 нет. Гладуэлл с тем же успехом мог упомянуть среднее количество часов, потраченных на занятия скрипачами к возрасту 18 лет – то есть примерно 7400 часов. Но он предпочел выбрать более круглое и красивое число. Как бы то ни было, ни к 18, ни к 20 годам скрипачей и близко нельзя было назвать мастерами своего дела. Они очень хорошо владели инструментом и были многообещающими студентами, однако им предстояло пройти еще очень долгий путь. Пианисты в среднем одерживают победы на международных конкурсах в возрасте примерно 30 лет, а это 20–25 тысяч часов практики. 10 000 часов – всего лишь половина этого длинного пути.

Кроме того, само число сильно зависит от сферы деятельности. Стив Фалун стал обладателем лучшей в мире памяти (на тот момент), когда у него за плечами было всего 200 часов практики. Я не знаю, сколько часов потратили на тренировки нынешние рекордсмены, но практически уверен, что это число – меньше 10 000.

Во-вторых, это число для наших скрипачей было лишь средним значением. Половина участников группы «суперзвезд» не преодолела планку в 10 000 часов. Гладуэлл этого не понял и ошибочно утверждал, что все скрипачи группы провели за занятиями по 10 000 часов.

В-третьих, Гладуэлл никак не различал целенаправленные осознанные занятия скрипачей из нашего исследования и другие действия, которые можно при желании назвать занятиями музыкой. Например, в доказательство существования правила 10 000 часов он приводил The Beatles: якобы в период с 1960-го по 1964 год группа отыграла в Гамбурге 1200 раз по 8 часов за концерт. В 2013 году Марк Льюисон выпустил подробнейшую биографию группы под названием «Настройся на волну»[51], в которой подсчитал, что реальное количество часов составляет примерно 1100. Таким образом, The Beatles стали знаменитыми и успешными, далеко не достигнув пресловутого барьера в 10 000 часов. Что еще более важно, выступления совсем не идентичны занятиям. Конечно, после многих выступлений в Гамбурге группа наверняка стала играть лучше – в основном потому, что они играли одни и те же песни и постоянно видели реакцию публики на свою работу. Благодаря постоянному отклику они находили способы улучшить свои выступления. Но все-таки часовое выступление перед толпой, когда тебе нужно выдать наилучший из возможных результатов, отличается от часа занятий, нацеленных на исправление конкретных недостатков – а именно так и занимались студенты скрипичного отделения в Берлине.

Не стоит упускать из виду и то, что, по мнению Льюисона, своим успехом The Beatles были обязаны не тому, что они хорошо исполняли чужие композиции, а своим собственным песням. Если мы считаем за факт то, что они прославились благодаря многочасовой практике, тогда следует определить занятия, которые позволили Джону Леннону и Полу Маккартни (авторам большинства песен) развить навыки написания песен. Часы, проведенные на сцене в Гамбурге, вряд ли могли чем-то помочь в этом Леннону и Маккартни.

Осознанное развитие предполагает наличие конкретной цели, а просто занятия – нет. Это очень важное различие: нужно понимать, что не всякие занятия приводят к повышению уровня владения навыком, что мы видели на примере музыкантов и танцоров балета[52]. Осознанное развитие и связанные с ним виды практических занятий включают индивидуальные тренировки, рассчитанные на одного человека, которые ставят своей целью улучшение конкретных, строго определенных параметров.