Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)

Произведения, написанные с удовольствием, обычно бывают самыми удачными, как самыми красивыми бывают дети, зачатые в любви.

В изящных искусствах, да и во многих других областях, хорошо мы знаем лишь то, чему нас никогда не обучали.

Художник должен придать жизнь образу, а поэт должен воплотить в образ чувство или мысль.

Когда плох Лафонтен-это значит, что он был небрежен; когда плох Ламотт -это значит, что он очень усердствовал.

Совершенной можно считать только ту комедию характеров, где интрига построена так, что ее уже нельзя использовать ни в какой другой пиесе. Из всех наших комедий этому условию отвечает, пожалуй, только оТартюфп.

В доказательство того, что на свете нет худших граждан, чем французские философы, можно привести следующий забавный довод. Эти философы обнародовали изрядное количество важных истин в области политической, равно как и в экономической, и подали в своих книгах разумные советы, которым последовали почти все монархи почти во всех европейских странах, кроме Франции. В результате благоденствие, а значит, и мощь чужеземных народов возросли, меж тем как у нас ничего не изменилось, господствуют те же злоупотребления и т. д., так что по сравнению с другими державами Франция все больше впадает в ничтожество. Кто же в этом виноват, как не философы* Тут невольно вспоминается ответ герцога Тосканского некоему французу по поводу новшеств, введенных герцогом в управление страной. оНапрасно вы так меня хвалится-сказал он, - все это я придумал не сам, а почерпнул из французских книг!п.

В одной из главных антверпенских церквей я видел гробницу славного книгопечатника Плантена, которая великолепно украшена посвящен

нными ему картинами Рубенса. Глядя на них, я думал о том, что отец Этьены (Анри и Ребер), своими познаниями в греческом и латыни оказавшие огромные услуги французской изящной словесности, окончили жизнь в нищете и что Шарль Этьен, их преемник, сделавший в нашей литературы немногим меньше, чем они, умер в богадельне. Слышал я также о том, что Андре Дюшен, которого можно считать автором первых трудов по истории Франции, был изгнан из Парижа нуждой закончил дни на своей маленькой ферме в Шампани; он насмерть разбит, упав с воза, груженного сеном. Не легче была и участь Адриена де Шуа создателя нумизматики. Сансон, родоначальник наших геогра

фов в семьдесят лет ходил пешком по урокам, чтобы заработать себе на хлеб. Всем известна судьба Дюрье, Тристана, Менара и многих из их. Умирающий Корнель не мог позволить себе даже чашки бульона. не меньше лишения терпел Лафонтен. Расин, Буало, Мольеру, Кино жилось лучше лишь потому, что дарования свои они отдали на службу королю. Аббат Лонгрю, приведя и сопоставив эти печальные истории судьбах великих французских писателей, добавляет от себя: оТак сними тогда обходились в этой несчастной странеп. Знаменитый список литераторов, которых король намеревался наградить пенсиями, составили Перро, Тальман и аббат Галлуа и затем подали его Кольберу; они не внесли в него имен тех, кого ненавидели, зато записали несколько иноземных ученых, отлично понимая, что король и министр будут весьма польщены похвалой людей, живущих в четырехстах лье Парижа.

Глава VIII

О РАБСТВЕ И СВОБОДЕ ВО ФРАНЦИИ ДО И ВО ВРЕМЯ

РЕВОЛЮЦИИ

У нас вошло в привычку насмехаться над каждым, кто превозносит первобытное состояние и противопоставляет его цивилизации. Хотелось бы однако, послушать, что можно возразить на такое, например, соображение: еще никто не видел у дикарей, во-первых, умалишенных, во-вторых самоубийц, в-третьих, людей, которые пожелали бы приобщиться цивилизованной жизни, тогда как многие европейцы в Капской колонии и в обеих Америках, пожив среди дикарей и возвратясь затем к своим соотечествснникам. вскоре вновь уходили в леса. Попробуйте-ка без лишних слов и софизмов опровергнуть меня!

Вот в чем беда человечества, если взять цивилизованную его часть: в нравственности и политике зло определить нетрудно-это то, что приносит вред; однако о добре мы уже не можем сказать, что оно безусловно приносит пользу, ибо полезное в данную минуту может потом долго или даже всегда приносить вред.

Труд и умственные усилия людей на протяжении тридцати-сорока веков привели только к тому, что триста миллионов душ, рассеянных по всему земному шару, отданы во власть трех десятков деспотов, причем большинство их невежественно и глупо, а каждым в отдельности вертит несколько негодяев, которые к тому же подчас еще и дураки. Вспомним об этом и спросим себя, что же думать нам о человечестве и чего ждать от него в будущем?

История-почти сплошная цепь ужасов. При жизни тирана эта наука не в чести, однако преемники его дозволяют, чтобы злодеяния их предшественника стали известны потомству: новым деспотам надо как-то смягчить отвращение, которое вызывают они сами, а ведь единственное средство утешить народ-это внушить ему, что его предкам жилось так же худо, а то и еще хуже..