Maktub. Ядовитый любовник

— Чтобы я не сказал, ты останешься при своем мнении, — склонив голову, я посылаю ей чувственную улыбку. — Ты подумала насчёт портрета?

— Я же сказала «нет», — Эрика выразительно закатывает глаза, и, повернувшись к бармену, заказывает еще один коктейль, отправив парня в нокаут ошеломляюще сексуальной улыбкой. Похоже, не только я пал жертвой сногсшибательной притягательности Эрики. Но мысль не приносит облегчения, скорее, раздражение, злость, желание сбить спесь со стервозной девицы. Она намеренно меня дразнит? Вопрос — зачем? Женское кокетство или все-таки недвусмысленный эротический призыв. Обычно для меня ответ понятен с одного единственного взгляда в глаза женщине, но с мисс Доусон проверенная годами система дает сбой. Теряю сноровку, или это она такая особенная?

— Раз уж ты нарушил мое уединение, так, давай, бедный художник, попробуй меня уговорить на бесплатные два часа работы в качестве твоей натурщицы, — заявляет Эрика, снова разворачиваясь ко мне. Я неотрывно блуждаю взглядом по роскошному стройному телу. О чем она там говорит? Тебе больше идет молчать, девочка. Задравшийся подол позволяет рассмотреть точеные ноги в туфельках на высокой шпильке, шипованные ремешки, переплетаясь, крепко обвивают маленькую ступню. В одной руке бокал с голубоватым коктейлем, в другой покрытый стразами клатч, прижатый к бедру.

— Ты сегодня необычайно молчалив. Я задала вопрос, — приподняв брови, с легким недовольством произносит Эрика. Я смотрю на кончики длинных ресницы, аккуратный носик, тронутые помадой очерченные красивые губы, бесцеремонно опускаю взгляд в глубокое распашное декольте, в котором различимы полные полушария упругих грудей, приподнимающихся от каждого вдоха. Ее возбуждение выдают проступающие сквозь тонкую ткань соски и порозовевшая кожа на ключицах и скулах, широкие зрачки с потемневшей радужкой, в которых словно тончайшей кистью художника оставили крошечные темные крапинки. Ее глаза так похожи на другие: словно присыпанные серебристым инеем… бездонные, как моря, соленые от слез, я не могу выбросить их из памяти, пытаюсь освободиться, оставляя на новых и новых полотнах, а потом они смотрят на меня с немым укором и все начинается снова.

— Двух часов будет недостаточно, Рика, — хрипло отвечаю я, не узнав собственный голос. — Ни тебе, ни мне. И, если для тебя это важно, я заплачу, сколько скажешь.

— Ты намеренно меня оскорбляешь, или у тебя такой хреновый подход к соблазнению женщин? — вспыхнув еще ярче, возмущенным шепотом спрашивает девушка, сжимая в руках клатч и проворно спрыгивая со стула.

— Почему ты сразу все сводишь к сексу, Рика? — встав вслед за ней, я успеваю поймать ее запястье, крепко обвивая пальцам, и разворачиваю к себе лицом, глядя в мятежные потемневшие до оттенка штормового океана глаза.

— Я? — пытаясь отпихнуть меня в сторону, возмущается мисс Доусон. Я миролюбиво улыбаюсь, поглаживая нежную кожу на хрупком запястье. Ощущая бешеный пульс под подушечками пальцев.

— Мы же говорим о картине, разве нет?

— Я же сказала «нет».

— Ты попросила меня уговорить тебя, — наминаю я, опуская взгляд на вздымающую и умоляющую об умелых властных руках грудь. Мои идеально подходят. Скользнув пальцами от запястья к локтю, я чувствую, как Эрика вздрагивает все телом, кожа на руках покрываются мурашками. Она хочет… и не только мои руки, но и разнузданный трах на полу в мастерской, который непременно случится после того, как мы закончим портрет. Мой член яростно протестует, болезненно упираясь в ширинку брюк, и я уже не уверен, что смогу с ним договорить об отсрочке.

— У тебя отстойно получилось, Престон, — все еще злится Рика, с кошачьей грацией возвращаясь на стул.

— Ты запомнила мое имя. Это прогресс. Думала обо мне?

— Пфф, — пренебрежительно бросает девушка. — С трудом узнала.

— Лукавишь, Рика, — улыбаюсь я. — Мы на вечеринке. Давай выпьем, просто поговорим. Никакого секса на барной стойке. Это я тебе гарантирую.

— Я уже где-то подобное слышала, — скептически отзывается она.

— И что парень не сдержал слово?

— Иди к черту, Джейдан.

— Это шутка.

— Писать картины у тебя получается лучше, чем шутить.

— Согласен. Чувство юмора у меня весьма специфичное, — притворным сожалением признаю я.

Мы заказываем напитки, продолжая подтрунивать друг друга. Что может быть сексуальнее остроумной перепалки с соблазнительной девушкой? Только сумасшедший се… Так, хватит. Иначе к черту правила, отведу ее в одну из комнат за раздвижными ставнями и трахну на покрытой красным покрывалом кровати. Покрывала одинаковые во всех потайных комнатках. В первые месяцы моей работы в Нью-Йорке я оставался до утра на вечеринках Флеминга, и успел проверить каждое укромное местечко в огромном особняке. А потом мне приелось. Или неизведанных комнат не осталось? Не терплю однообразия.