Мактуб. Принц Анмара

Я не заметила, как уснула в своей спальне, свернувшись в беззащитную позу эмбриона. Проснулась ровно в три часа дня. Какое-то роковое совпадение, или сердце внутри екнуло в знак того, что важное для Джамаля собрание началось. Я пытаюсь не придавать значение символам и знакам, как и кошмару, который пришлось увидеть в дневном сне. Сходя с ума от полной изоляции в своей спальне и запутанных мыслей, я в конце концов решаюсь спуститься в столовую в надежде на то, что не застану там Аиду и Лейлу, которые обычно обедают гораздо раньше. Вопреки своим ожиданиям, именно их замечаю за переполненным изысканными блюдами, оставшимися после свадебной «вечеринки», столом. Мне хочется уйти, когда я вижу девушек, но в душе я понимаю, что так больше продолжаться просто не может: я должна придерживаться нейтралитета, находиться в абсолютно спокойном состоянии, когда они рядом.

В конце концов, сейчас даже их насупленные осанки и перекошенные от ревности выражения лиц кажутся незначительным и неважным «фоном» для того, что действительно меня волнует — жизнь моего мужа.

— Привет, — просто здороваюсь, поведя плечом, и, опускаясь на стул, с энтузиазмом берусь за овощной салат с хумусом, делая вид, что увлечена едой и только ей.

— Здравствуй, Медина, — Лейла отвечает мне только через пару минут после того, как обменивается с Аидой красноречивыми взглядами, которыми они научились обсуждать меня, не произнося вслух ни слова. — Как твои дела? — прокашлявшись, задает вопрос девушка, и я поднимаю уверенный взгляд на первую жену Джамаля, заглядывая в черные глаза, по которым трудно прочитать ее истинные эмоции. Она определённо недолюбливает меня, но разрывать глотку сопернице за Джамаля не станет — оно и неудивительно, раз она допустила второй брак.

— Может, еще спросишь, как прошла ее брачная ночь с нашим хабиби, а? — разъяренно шипит Аида, швыряя на стол вилку с наколотым на нее кусочком курицы. От ее высокого крика дребезжат бокалы на столе и бутылка с откупоренным безалкогольным испанским вином, которое девушки ещё не успели пригубить. — Даже глухой бы услышал ее безумные крики! Да, Джамаль! Еще, Джамаль! — театрально изображает мои стоны Аида, заставляя меня ощутить, как к щекам и груди приливает кровь — но не от стыда и излишней скромности, а от разрывающего нутро гнева. Будь моя воля, я бы сама с удовольствием насадила эту рыжую «курицу» на вилку… сжимаю кулаки до побелевших костяшек, пытаясь взять излишние эмоции под контроль.

— Я думаю, их мог услышать только тот, кто стоял за закрытой дверью спальни и подслушивал. Или лежал, верно? Например, коврик для ног, — выпаливаю я, кидая на дьяволицу уничтожающий взгляд. Ух, не выдержала. Опустилась и я до оскорблений. Этого делать не стоит, но все мы люди, а не железные роботы, которые способны безоговорочно совладать со своими эмоциями. Аида гордо приподнимает подбородок, демонстративно скрещивая руки на вздымающейся из слишком открытого декольте груди.

— Девочки, нам лучше не разговаривать или придерживаться нейтралитета, — почти сразу предлагаю я, вспоминая о том, что наказал мне Джамаль. К тому же у меня сейчас действительно есть проблемы важнее, чем разборки с его женами — мои мысли заняты мужем и тем, что сейчас решается на собрании, судьбой Резы и Эмилии. Дурное предчувствие не дает мне дышать, лишает способности отвечать Лейле и Аиде с холодной отстранённостью и вежливостью.

— Медина, я поддерживаю твое предложение, — нарушает искрящуюся ненавистью и напряжением тишину Лейла. — В конце концов, я уважаю Джамаля и принимаю его выбор. Но ты должна понять, что рано или поздно он будет навещать нас и жить с нами. С каждой из нас. Таковы законы этой страны — каждой жене должно уделяться одинаковое количество времени и внимания. Давайте договоримся жить дружно, девочки. И не вставлять друг другу палки в колеса. Как ты на это смотришь, Ида? — раздвигая губы в неуверенной улыбке, Леа переводит взгляд с меня на «подружку», пока та задумчиво разливает вино по пустым бокалам, хотя обычно этим занимается прислуга. Длинные расклешённые рукава ее платья слегка касаются краев стекла, что вызывает во мне приступ тошноты и отвращения — мне не очень-то хочется пить что-либо из рук этой дряни. Даже если это вино Джамаль выбирал лично.

— Спасибо, Аида, — Лейла протягивает один из бокалов мне, а я не отрываю внимательного взгляда от Иды, что сразу принимает мой невербальный вызов и с импульсивным рвением опустошает бокал почти залпом со словами: — Что ж, давайте все выпьем за счастье молодых! — честно говоря, не прикоснись она губами к бокалу, я бы не стала пить это вино, да и сейчас нет желания пить псевдо-алкогольный напиток, разрешенный в этой стране. Я принимаю бокал из рук Лейлы, ощущая, как подрагивают приподнятые уголки неестественно натянутой улыбки. Какой-то отвратительный маскарад лицемерия, змеиный круг, в котором я не хочу участвовать. Но как же трудно сдерживать свою стервозную натуру, когда сама находишься в логове, кишащим ядовитыми кобрами.