Мактуб. Принц Анмара

— Девушка сказала, что когда-то ее звали Карен Остен, до того, как она стала Маликой, женой короля — Махмуда аль-Мактума. А новорожденный младенец — его сын, первенец, наследник. Она повторяла, что я обязан найти полковника Башара, что только ему можно верить, никто другой не должен знать о ребенке. Как я мог поверить ей тогда? Разве могла жена короля оказаться в пустыне? Раненая, беременная, полуголая? Джамаль задержал дыхание и зажмурился, не в силах поверить в то, что услышал. По телу прошелся ледяной озноб, который сменился удушливым жаром.

— Она не бредила. Это правда, — глухим голосом продолжил за отца Джамаль. Омар Камаль кивнул, бросив на сына полный нечеловеческих мучений взгляд.

— Генерал Башар подтвердил каждое ее слово. У меня не было выбора. Я понимал, что должен отдать ребенка. Никогда не забуду этот момент. Сара кричала, рыдала, умоляла меня сделать хоть что-то. Я боялся, что она сойдет с ума, не выдержит ещё одной потери. Я сам забрал младенца из рук жены. Помню, как рвалось на части мое сердце, когда я держал его в последний раз, глядя в темно-янтарные глаза, прежде чем передал смутившемуся генералу. Амин Башар не ожидал, что мы так сильно успели прикипеть к мальчику.

— Темно-янтарные глаза? — словно очнувшись, спросил Джамаль, в смятении взглянув на отца.

— Да, Джамаль. Карие глаза, светлая кожа и черные, как смоль, волосы. Очень красивый ребенок. Башар спросил меня, какое имя мы ему дали. Я ответил: «Арьян».

— Я не понимаю…

— Я тогда тоже ничего не понимал. Мы с Сарой оторвали Арьяна от своего сердца, как родного. Наше горе было безгранично. Когда Башар ушел, мы не поднялись наверх, хотя больше не прозвучало ни одного взрыва. Мы словно замерли в страдании. Полковник вернулся следующей ночью, застав нас в отчаянном состоянии. Он был не один. Держал в руках крошечный плачущий сверток. Твоя мать очнулась первой. Сара подбежала к Амину Башару, выхватила у него ребёнка, вгляделась в его лицо и замерла в потрясении.

— Это был другой мальчик? — с трудом выговаривая слова, тихо спросил Джамаль.

— Да. Это был ты, — глаза Омара Камаля заблестели, губы изогнула ласковая и одновременно болезненная улыбка. — И ты плакал, так горько и отчаянно, что ни я, ни твоя мать не допустили ни одной мысли, чтобы отказаться от тебя и вернуть Башару.

— Он сказал, что случилось с моими настоящими родителями? — сдавленно спросил Джамаль, чувствуя, как на глазах закипают слезы.