Малая война партизанство и диверсии

С началом XX века область диверсии чрезвычайно расширяется. Одной из первых вступила на этот путь Япония. Она широко и умело использовала это средство против России еще до войны 1904–05 годов не только на театре военных действий в Маньчжурии, но и в глубоком тылу, в самой России. Кавара Мисако, состоявшая учительницей в ставке монгольского харацинского Вана Гусан Норбо, уже после русско-японской войны выпустила книгу «Монгольский подарок» (Моко Микягэ), где в главе под поэтическим названием «Цветы сливы в снегу» особенно полно описала свою работу как агента Японии в Монголии против России и в том числе подготовку диверсионного акта, а именно разрушение Сунгарийского моста (попытка не удалась) в тылу русской армии. Другой писатель, Хасэгава Тацуносукэ, известный в Японии больше под литературным псевдонимом Футабатэй Симэй, хорошо владевший русским языком, переведший на японский язык несколько произведений Тургенева, — казалось бы, не должен был иметь никакого отношения к диверсиям и агентуре, но, как выяснилось потом, он был активнейшим сотрудником в области диверсий и агентурной разведки. Незадолго до мировой войны, после его смерти, друзьями писателя был выпущен в печать целый том, посвященный его характеристике как патриота, крупного художника слова и образцового гражданина, всегда болевшего «за интересы родины».

Его друг Оба Како пишет в этом сборнике про дела писателя Хасэгава, а именно организацию найма хунхузов для диверсионных действий в тылу русских армий. Причем это проделывалось еще до объявления войны… «Когда же наступил год войны и облака порохового дыма разостлались над равнинами Маньчжурии, то началось движение китайских патриотов-гверильясов, появлявшихся и исчезавших то здесь, то там, как духи и черти» — кратко резюмирует автор результаты работы Хасэгавы[114].

Нужно отдать справедливость писателю Хасэгава в том, что он умел вести диверсионные дела и организовывать агентурную сеть, используя и свои недюжинные писательские способности, и свои знакомства и связи, и… деньги. Конечно, он действовал не на свой риск и страх, а был тесно связан и с Генеральным штабом, и с Министерством иностранных дел, так же как и «писательница» Кавара Мисако…

Германия и Франция также усиленно готовились к войне и принимали меры к ослаблению военной мощи друг друга. Германия старалась использовать мирное время не столько для совершения самих диверсионных актов, сколько для их организации и подготовки, чтобы пустить всю диверсионную машину в ход сразу же с объявлением войны и поразить противника внезапностью и массовостью действий.

В этих целях Германия стремилась использовать сеть своих капиталистических организаций, которые проникали за границу по своей инициативе, конкурируя на рынках. Это естественное для всех капиталистических государств стремление к овладеванию рынками, к внедрению своего капитала, промышленного и финансового, в иностранную систему экономических связей давало хорошую крышу для организации диверсионной работы и агентурной разведки.

В конце XIX века немцы сумели заполучить в свои руки Корбейские мельницы (суточная продукция которых питала один миллион жителей района Парижа), снабжение почти всех восточных фортов Франции углем, снабжение аэростатных парков своим водородом, обслуживание некоторых органов военного ведомства изделиями своих фабрик. Например, немецкая химическая фабрика в Ля-Мот-Брей снабжала рядом продуктов несколько учреждений французского воздушного флота и даже провела подземный газопровод непосредственно в ангары военных дирижаблей.

Леон Додэ в своей книжке правильно подметил стремление немцев внедряться своими капиталами в такие французские районы, где имеются форты или укрепления, «поблизости от запасных путей и разветвлений, а главное — таких железных дорог, которые с минуты мобилизации будут служить для концентрации и перевозки войск. Они (немцы) находятся по соседству с фортами и с крупными складами угля и военных припасов, с арсеналами, поблизости от некоторых каналов и станций беспроволочного телеграфа, а также водопроводов и виадуков. Словом в таких местах, которые представляют собой нервные узлы национальной обороны, и если эти пункты будут повреждены или разрушены неприятелем, то это повлечет за собой огромную помеху, если не целую катастрофу»[115].