Малая земля

Накрепко стянув ремнем руки новоиспеченного пленного, заставил того сесть, на всякий случай отодвинув стул подальше от стола. Глянуть, что в ящиках? Времени нет, да и не важно это. Убедившись, что хер майор никаких глупостей не сделает, пробежался по комнате. Лейтенант? Ну, тут без вариантов. Не выдержал арийский череп плотного контакта с русскими бревнами. Готов. Казачок? Жив, понятно, как и планировалось. Поскольку без него весь сложившийся в голове старшего лейтенанта буквально за несколько секунд план вообще терял всякий смысл. А так оставалась пусть и мизерная, но хоть какая-то возможность и самому вырваться, и пацанов вытащить. Но без переводчика никак, от слова совсем…

Подтащив начинающего приходить в себя «есаула» поближе к столу, морпех прислонил его к стене и аккуратно похлопал по щекам. Оберст-лейтенант бессвязно замычал, взглянув на старлея мутным взглядом:

– А, живой, краснопузый, я так погляжу? Ну и чего, думаешь, победил? Так на-кась, выкуси, ненадолго это, все одно конец тебя ждет. Ох, и лютый конец у тебя будет, верно говорю!

– Да и хрен с ним, – отмахнулся Степан. – Некогда мне с тобой концы обсуждать, извращенец. Тут другое дело: начальничек твой мне сделку, помнится, предлагал? А теперь я тебе, значит, сделку предлагаю. Жить хочешь? Хер майор, насколько понял, по-нашенски ни бельмеса не понимает, так что отвечать можешь смело. Вот прямо сейчас и отвечай, поскольку времени на раздумья не даю – алаверды, так сказать. Ну и?

– Дык а кто ж не хочет? Жить-то все хотят, даже букашка какая малая, – поколебавшись секунду, осторожно пожал плечами пленный. – Жисть-то она, как говорится, одна, другой не предвидится. Вот только как я тебе верить-то могу? Сейчас, поди, златые горы наобещаешь, а после – так и пристукнешь по-тихому. Это у тебя неплохо получается, – кивнул казак в сторону зашибленного лейтенанта. – Руками махать ты большой мастак, я уж понял.

– Это да или нет? – нетерпеливо осведомился Алексеев. – А насчет гарантий? Так не будет никаких гарантий, уж не серчай. Не слово офицера ж тебе давать? Много чести. Но если поможешь – постараюсь не убивать, а просто оглушить, как уходить стану. Решай, а то вон как начальничек твой на стуле елозит – любопытно ему, о чем мы с тобой балакаем.

– Даже если попросту сознания лишишь, господин майор-то поймет, что сговор какой меж нами имелся, – буркнул тот, опуская голову. – Так что извиняй, красно… кхм, извиняйте, не выйдет у нас договору.

– Ну и дурак. Неужто не врубаешься, что герру майору при любом раскладе никак не выжить? Или с собой утащу, или здесь кончу. Но тебе в случае отказа уж точно в живых не быть. Без вариантов. Короче, тридцать секунд у тебя, Андрюха, осталось, – ледяным голосом сообщил Степан.

Подойдя к дивану, подбросил в руке небольшую подушку – видимо, хозяину кабинета порой приходилось ночевать на рабочем месте, вот и озаботился. Встретившись с удивленным взглядом «есаула», пояснил:

– У «парабеллума» звук и без того не шибко громкий, а если еще и через подушку или шинель сложенную стрелять – так и вовсе. В коридоре точно не услышат. Первым ты на тот свет отправишься, следом – начальничек твой. Он мне без переводчика в любом случае без надобности. Все, время вышло. Да – нет?

– Давай, что ль, попробуем, – сдавленно сообщил тот, глядя в пол.

– Вот и ладненько, – скрывая облегчение, выдохнул Степан. – Ну, а коль мы договорились, слушай, что от тебя требуется…

Глава 11 Побег

Абрау-Дюрсо,

8 февраля 1943 года

– А требуется от тебя не так чтобы шибко много. – Степан помог «есаулу» подняться. Сперва тот попытался было гордо проигнорировать протянутую руку, но старлей просто рывком вздернул его на ноги, буркнув «не дури», и подтолкнул к двери:

– Прикажешь караульному привести сюда моих товарищей. Скажешь, господин майор распорядился. Никаких подозрений это не вызовет, да и лишних вопросов румын задавать уж точно не станет, так что не нужно хмуриться и играть лицом. Просто делай что сказано. Когда парни окажутся в этой комнате, будем считать, что первую часть договора ты выполнил. Дальше ты меня станешь интересовать исключительно в качестве переводчика. Вот только не нужно втирать, что он тебя не поймет: по-немецки он не хуже тебя чешет, лично слышал.

– Глупо, – буркнул тот. – Как ты собираешься отсюда выбираться? В поселке больше роты румынской пехоты, да и немцев полно. Плюс моя сотня, не полная, конечно, но тоже сила немалая. Не вырвешься. А ежели и свезет, так на околице перехватят, там постов полно. После вчерашнего нападения на Глебовку, почитай, все дороги перекрыты.

– Мы уже на «ты»? – хмыкнул Алексеев, придирчиво осматривая оберст-лейтенанта. Вроде ничего так, с первого взгляда определенную помятость точно не разглядишь, а приглядываться румын точно не станет – не тот психотип. Поскольку у него все мысли на простодушном лице буквально аршинными буквами написаны, все обе. А вот клапан кобуры мы застегнем, чтоб не было заметно, что внутри пусто. И сбившийся под ремнем кителек со всем тщанием оправим.