Малая земля

— Двинули дальше. И не напрягайтесь так, снаряды без взрываков были. Нехай ржавеют, после войны наши саперы разберутся. Но на всякий пожарный, под ноги глядите, мало ли что. Не наступать, не пинать, ручками шаловливыми не трогать. Мужики, знаю, что устали, сам такой. Скоро и передохнем, и перекусим. Но не сейчас, нам еще примерно с километр протопать нужно.

Наткнуться на гитлеровцев Алексеев не опасался: нечего тут фрицам делать. Им сейчас и на плацдарме проблем хватает. Да и не сунутся они в лес, засеянный собственными же неразорвавшимися снарядами — с подобным у них полный орднунг, поскольку опасно. И саперов на разминирование тоже не пошлют — зачем, собственно? Обезопасить местное население от случайного подрыва? Три раза ха-ха, даже не смешно: вот уж что-что, а интересы аборигенов просвещенных европейцев в любой демократически оккупированной ими стране интересуют в последнюю очередь. Точнее, вовсе не интересуют. Ни сейчас, ни в двадцать первом веке, подтверждением чему была и многострадальная Югославия, и Ирак с Афганом, и прочие пораженные ползучей скверной цветных революций страны по всему земному шарику. Потому и дорога к недалекому поселку обещала быть относительно безопасной. Ну, если не нарываться, понятное дело.

Без разведки соваться в Глебовку, разумеется, не стали. Почти добравшись до цели, отошли на километр в сторону, где и расположились на дневной привал на дне глубокого распадка с крутыми, изрезанными обвалами склонами, одного из множества подобных в этих горах. Выставив наверху посты и лично обежав округу, Алексеев разрешил развести небольшой бездымный костерок, вскипятив воду и разогрев консервы — уставшим бойцам нужна горячая пища. Время для привала старлей выбрал неслучайно: до оговоренного с Кузьминым сеанса связи оставался почти час, как раз передохнут и подкрепятся. Затем отправят шифрограмму, и уйдут, сделав очередной крюк и выйдя к поселку совсем не с той стороны, откуда их можно ожидать. Вряд ли фрицы их запеленгуют, это не настолько просто, как показывают в кинофильмах, но выход в эфир незнакомого передатчика засекут однозначно. Равно, как и приблизительный квадрат, откуда велась передача, но рисковать не стоило.

Чтобы еще больше запутать противника, время было заранее оговорено с командиром второй разведгруппы, направившейся в район Васильевки — оба передатчика должны выйти в эфир одновременно. Главное, чтобы лейтенант Мишин со своими парнями благополучно отработал по Федотовке, нигде не спалившись — задачи обеих групп были схожими. Широкая Балка и Федотовка — наблюдение, Глебовка и Васильевка — разведка, и, возможно, диверсии. Касательно Абрау-Дюрсо и окрестностей конкретных задач не ставилось, хоть и предполагалось, что выяснить обстановку в этом районе крайне желательно. Вроде бы, авиаразведка углядела там полевой аэродром[3], однако наверняка подтвердить информацию не удалось.

Своими мыслями Степан пока с товарищами не делился, даже со старшиной, не говоря уж про комбата, но для себя однозначно решил, что их главная задача — как раз там. Вражеский аэродром в каких-то десяти-пятнадцати километрах от плацдарма — это, знаете ли, пипец как важно и серьезно! Особенно, если именно на нем и базируются бомберы, второй день утюжащие Малую землю! Жаль, что никакой информации из будущего на этот счет у него не имелось — не отложилось в памяти, увы. Ну, или нет там никакого аэродрома — Алексеев, вроде бы, помнил, что в основном фрицы взлетали с территории Крыма. Зато, если есть… старлей даже зажмурился от удовольствия. Это ж как можно гадам малину-то поломать, чтобы грубее не выразиться?! Расхреначить его к известной матери вместе со всей инфраструктурой — вот это реальная помощь плацдарму, не то, что парочку танков спалить! Да и не только ему — днем эти же самые «Юнкерсы» и на наши корабли охотятся, сволочи. Особенно на те, что серьезного отпора оказать не могут — пойди, отбейся от пикирующего бомбардировщика из парочки ДШК или малокалиберных зенитных пушек. Нет, точно, должны они этот аэродром найти, должны! Обязаны просто! Главное, чтобы он там и на самом деле был…

— Держите, тарщ старший лейтенант, вашу пайку! — незаметно подошедший Аникеев протянул командиру банку разогретой на огне тушенки, накрытую несколькими сухарями. От умопомрачительного аромата рот Степана мгновенно наполнился вязкой голодной слюной — даже голова закружилась. — Сейчас и чаек принесу, поспел как раз.

— Спасибо, Вань. Сам поел?

— Так точно!

— Тогда ложкой поделись, — усмехнулся морпех. — Моя-то так где-то на дне морском и лежит, хозяина с тоской вспоминает.

— А, вон вы о чем, — Аникеев вытащил из-за голенища простую алюминиевую ложку, с сомнением оглядел. — Только я это, не мыл, негде. Облизал просто. Не побрезгуете?

— Нормально, — Алексеев забрал у товарища столовый прибор. — Левчук тоже пообедал? Добро, тогда пускай сменяет охрану, где я секреты расположил, он в курсе. Сорок минут до эфира, как раз поесть успеют…