Малая земля

— Ce? Cine esti?[6]

— Да неважно, — буркнул Левчук, развязывая румынскому офицеру руки и бросая на колени форменные галифе. — Не знаю, как там по-вашему — одевайся, короче! Ну, быстро! Schnell!

И подкрепил сказанное упертым в лоб стволом трофейного «Вальтера», звучно взведя курок.

— Ну, ферштейн, домнуле?

— Ja, ich verstehe deutsch! — закивал тот, торопливо натягивая брюки. С первого раза вышло не очень, пленный промахнулся мимо штанины, и Степан, которому надоело ждать, помог, особо при этом не церемонясь. С кителем тот справился уже самостоятельно, равно как и с сапогами — уж что-то, а обувать его морпех точно не собирался, противно. С шинелью дело пошло еще легче — пленный уже окончательно пришел в себя. Сунув в заново стянутые ремнем руки фуражку, Алексеев молча мотнул головой на дверь.

Семен Ильич спустил керосинку на пол и возился с бутылью. В комнате резко запахло керосином. Старший лейтенант нахмурился:

— Старшина, это ты чего делаешь?

— Сюрприз готовлю, — буркнул тот. — Партизаны наши так делали, минут через десять полыхнет. Мы как раз с ребятами встретимся и уйдем.

— Добро, — перекинув под руку автомат, Степан вытолкнул пленного в коридор. — Жду у крыльца, догоняй. Минута у тебя. Смотри, портфель не забудь, мне его не сподручно тащить.

— Не волнуйся, старшой, раньше управлюсь. Ты б только кляп румуну в рот запихал, вдруг заорет. Держи, — Левчук бросил морпеху какую-то не слишком чистую тряпицу, то ли столовую салфетку, то ли носовой платок.

Поколебавшись, Алексеев кивнул, жестами приказывая пленному раскрыть рот.

— Nu, voi tăcea! Cuvântul ofițerului![7] — отшатнулся тот, делая страшные глаза.

Степан вопросительно взглянул на Левчука. Тот равнодушно пожал плечами:

— Да откуда мне знать, командир? Я ж по ихнему от силы слов десять знаю, нахватался на фронте. Небось, просит тряпку в рот не пихать, мол, орать не станет.

— Ладно, разберусь, — старлей подтолкнул румына автоматным стволом в спину. — Двигай вперед, форвертс! Заорешь — шиссен, однозначно. Ферштейн?

— Ja, ich verstehe, — согласился тот, с облегчением глядя, как морпех брезгливо выкидывает тряпку под ноги. — Mulțumesc…

Глава 6

ПЛЕННЫЙ

Глебовка, 7 февраля 1943 года

Осторожно приоткрыв дверь, старший лейтенант несколько секунд прислушивался к происходящему на улице. Все было тихо и спокойно, даже собаки не брехали, скорее всего, выведенные фрицами под ноль еще в первые дни оккупации, и он решился покинуть здание. Показав румыну кулак, выпихнул того наружу, на всякий случай приготовив штык — вдруг, несмотря на данное слово, все же решит выкинуть какой-нибудь фортель? Но пленный не подвел, молча и даже почти не топая, спустившись с крыльца, где дисциплинированно и остановился. Поколебавшись (да нет, тихо все, можно просигналить), морпех легонько, на самом пределе слышимости, стукнул обушком ножа по ствольной коробке — раз, пауза и еще дважды. Медленно, как обычно и бывает, когда нервы напряжены до предела, и каждый миг ожидаешь какой-нибудь подлянки, потянулись секунды.

На третьей из-за угла вывернулся Аникеев, живой и здоровый.

Увидев стоящего в полный рост румынского офицера в форменной фуражке, рефлекторно отшатнулся назад, вскидывая оружие, но, разглядев рядом ухмыляющегося Степана, опустил автомат.

— Ну, чего застыли-то? — недовольно буркнул появившийся следом старшина, распространяющий вокруг себя стойкий аромат свежего керосина. — Потопали, что ль, к нашим, заждались уж поди?

— Погоди, мысль одна имеется, — шепотом сообщил Алексеев, кивая Аникееву на пленного. — Вань, присмотри за этим, мы быстро.

Отведя товарища в сторону, старший лейтенант продолжил:

— Я тут вот о чем подумал, Семен Ильич. Если водители тех машин, что на улице стоят, в комнате остались, то где ж тогда местная охрана квартирует? И караульные, и экипаж бэтээра, что на заднем дворе заныкан? Не в самой же железяке, задубеют ведь нафиг? Шибко не хочется мне их за спиной оставлять.

— Так позади сельсовета еще барак какой-то имеется, запамятовал, командир? Помнишь, тебя еще дымовая труба удивила — мол, сарай сараем, а с отоплением. Вот там они и обитаются, без вариантов. Только соваться туда нам никакого резону нету, мы свое дело сделали. Уходить нужно, да поскорее, пока моя хитрушка партизанская не сработала.

— С одной стороны, так-то оно так, а вот с другой… и в хату могут не вовремя зайти, и следом за нами увязаться. Причем на броне да с парой пулеметов. Увяжутся следом — и привет. А так, когда наши с тобой сюрпризы сработают, будет им, чем заняться на первое время.

— Старшой, даже не думай! — нахмурился Левчук. — Не нужно туда лезть!

— Да никто никуда лезть не собирается, я ж не самоубийца. Но броневик и вход в барак этот заминировать нужно. Короче, бери пленного, и дуйте с Ванькой к нашим, я догоню. Только гранату противотанковую оставь, понравилась она мне, убедительная штука. Минут за пять, думаю, управлюсь.

— Это приказ? — закаменел лицом старшина, зло играя желваками.