Малая земля

— Так, может, и сдюжим, Ильич! Я ж сказал — изменилась история, просто пока что не особенно сильно. Ты только, гляди, не погибни сдуру, и пацанов наших сбереги, добро?

— Это приказ, тарщ старший лейтенант? — хмыкнул старшина.

— Вот именно, что приказ! — твердо ответил Алексеев. — Мой, так сказать, последний приказ в качестве командира нашей разведгруппы. И попробуй только его не выполнить! На том свете отыщу, да спрошу по всей строгости! Все, не поминай лихом, старшина, побежал — вон, и товарищ контрразведчик косится. Ты только вот что — про разговор этот особо не треплись, уговор?

— Чай не дурак, понимаю кой чего, — криво ухмыльнулся Левчук. — Удачи, командир!

— И тебе, старшина. Пацанам, с кем попрощаться не успел, отдельный привет передай. До встречи!

— До свиданьица, старшой. Авось, и взаправду еще разок свидимся. В самом ихнем проклятущем Берлине, а?

— Легко, Семен Ильич! Там при входе такие колонны высоченные будут — ну, да разберешься, как увидишь. На них наши бойцы свои автографы оставлять станут, кто во что горазд. Вот и напиши на одной из них, допустим, крайней справа, что-нибудь, что я пойму. «Черноморский привет из Южной Озерейки от старшины Левчука», например. И дату поставь. Ну, а я, как твои художества угляжу, так на следующий день под этой самой колонной ждать буду…

* * *

— Попрощался? — осведомился Шохин, когда Степан с контрразведчиком прошли в расположенную на корме двухместную командирскую каюту.

— Так точно, — осторожно ответил старлей, искренне надеясь, что капитан госбезопасности этим вопросом и ограничится.

— Вот и хорошо. Присаживайся, — Сергей кивнул на одну из коек, аккуратно застеленных серыми армейскими одеялами — других мест для сидения в крохотном помещении не предусматривалось. Опустившись на соседнюю, Шохин бросил на койку полевую сумку, ослабил ремни портупеи и расстегнул бушлат. Поморщился, шумно сглотнув слюну. Пояснил в ответ на быстрый взгляд Степана:

— Не удивляйся, старлей, укачивает меня. Морская болезнь. Самое смешное, батя мой рыбаком был, всю жизнь в море провел, а я вот такой уродился, чуть валять начнет — и все, спекся. Когда на плацдарм шли, почти всю дорогу на палубе проторчал, там оно всяко попроще. Ладно. Подробно говорить после станем, как в Геленджик дойдем, а пока так, пообщаемся о том, о сем, согласен? Познакомимся, так сказать, поближе.

— Так точно, товарищ капитан государственной…

Шохин вымученно скривился — похоже, его и на самом деле неслабо мутило:

— Значит, так, давай-ка без чинов, договорились? И не сиди, словно шпагу проглотил, не на допросе. Меня, кстати, Сергеем зовут, ну, а как тебя величать, я, сам понимаешь, знаю. Сказал же, просто разговор. Не против?

— Нет, конечно, с чего бы вдруг? — спокойно ответил Алексеев, мысленно усмехнувшись — разговор по душам, значит? Вот так вот сразу? Ну, и ладно, так оно даже и проще — все равно, он собирался раскрыться, так какая разница, сейчас или позже?

— Вот и хорошо. Знаю, что голоден, но с этим делом придется потерпеть. Морячки, как подальше от берега отойдем, чайком угостить обещались. Ну, а пока…

Откинув клапан планшета, контрразведчик вытащил несколько исписанных от руки листов:

— Гадаешь, поди, отчего меня по твою душу прислали?

— Да не особенно, если начистоту, — неопределенно пожал плечами Степан. — Приблизительно догадываюсь. И десанты местами поменял, и вообще… говорил много. Угадал?

— Ага, — не стал чиниться Шохин. — Примерно так. Да еще и секретную шифромашинку ухитрился у фрицев утянуть. Вот с этой самой машинки все и началось. Тут вот ведь какое дело: если немцы нам эту самую «Энигму», да еще и с умеющим на ней работать оператором сами подбросили, чтобы дезинформацию гнать — это одно. А если ты ее и на самом деле случайно затрофеил — совершенно другое.

Глядя на откровенно ошарашенного Алексеева, контрразведчик, несмотря на вязким комком подкатывающую к горлу тошноту, широко улыбнулся:

— Не ожидал подобного услышать, как я понимаю? Не думал о таком?

— Н…нет, — мотнул головой морпех. — Вообще ни о чем подобном не думал, тарщ капитан… эхм, Сергей. Честно. Даже и в голову не приходило.

Блин, а ведь точно! Ну, о чем в первую очередь должны подумать наши, заполучив в руки один из главных вражеских секретов? Да о мастерски проведенной многоходовой спецоперации фашистской разведки, цель которой — заставить русских поверить, что все расшифрованные с помощью этого самого трофея сообщения — сущая правда! Смешно, а он-то искренне полагал, что его за этот чемодан должны чуть ли не на руках носить, идиот!

— Верю, — медленно кивнул особист… и Степан внезапно понял, что все это время Шохин внимательно вглядывался в его лицо, изучая реакцию на заданный вопрос. Судя по смягчившемуся взгляду, эту проверку старлей, сам о том не ведая, прошел успешно.