Малая звероферма. Ионизатор воздуха. Вкуснятинки к праздничному столу...("Сделай сам" №4∙1999)

Но что такое десятина, которую мы поминаем уже второй раз? Это мера как раз чисто землемерная: квадратный участок земли со стороною 50 саженей, то есть в 1/10 долю версты. С понятием десятины мы встречаемся начиная с XV века. Читатель вправе спросить: почему же, если существовала мера площади как таковой, ее измеряли объемом высеваемого зерна? Ответ прост — десятина на местности представляет собой достаточно большой участок. Точно измерить его при примитивных землемерных орудиях, существовавших в те времена, не очень просто — довольно существенные погрешности тут неминуемы. Ну а эту самую четь, вдвое меньшую, отмерить куда легче. И потому десятина оставалась долгое время чисто расчетной, как бы теоретической величиной, четь же — мерою более практической. Это непременно следует иметь в виду, когда мы встречаемся с нею в старинных описаниях, только надо еще иметь в виду, что часто в них встречается такое сочетание: «В поле — столько-то четей, а в дву — по тому ж». Связано оно с трехпольной системой земледелия Руси того времени: основную культуру — озимую рожь — сеяли, лишь на трети всей имеющейся в том или ином владении земли, две трети же как бы отдыхали, оставленные «под парами». А чтобы определить общие размеры так описанного поместья или вотчины, надо размер этого «поля» умножить на три.

Иначе мерили площадь сенокосных лугов: здесь в расчет принималась их возможная средняя продуктивность. Единицей здесь служила копна — 15 пудов сена (в «мерной» копне, существовали еще и другие разновидности копны, меньшие). Вскоре и эту меру связали с расчетной десятиной — по 10 копен на десятину. И к описанию имущества того или иного владельца — «столько-то четей в поле, а в дву по тому ж» прибавляли «а сена столько-то копен». При нужде все это было легко пересчитать в десятины.

Начиная со времен Петра I и чети, и копны постепенно начали выходить из употребления: землемерная техника сделалась совершенней, землю стали измерять десятинами, и этот счет продержался до самой революции. Именно десятинами, отобранными у прежних владельцев, переманили в 1917 году на свою сторону крестьян большевики.

А в исторических памятниках мы часто встречаем — повторим еще раз — удивительный памятник глазомера и твердости рук русского человека, каким является счет на чети и копны, для нас непривычный, но тем не менее точный и безошибочный.

Хмельной ранжир

Ранее мы уже говорили о мерах вместимости, иначе сказать — объемов. Но тогда речь шла о сыпучих веществах, которые могут существовать и сами по себе, например, будучи насыпанными в кучу или помещенными в каких-нибудь кулях, мешках и т. п. А вот жидкость без посуды просто не сохранишь. И потому с давних пор мерой объема жидкостей становились принятые в быту сосуды разного вида и величины: бочки, корчаги, кувшины и так далее. Особенной четкости поначалу не требовалось: того, что мы именуем розничной торговлей, в начальные века нашей истории попросту не существовало. Ведь, например, молоко было свое в любом, даже самом бедном хозяйстве. А мед для питья, все прочие напитки, которые не в каждом доме могли приготовить сами, растительное масло и другие жидкие продукты закупались сразу помногу и надолго.

Положение резко изменилось, когда столь почитаемый многими «просвещенный» Запад «осчастливил» Русь таким «достижением», как изготовление питьевого спирта и из него дотоле неведомого русским одуряющего питья — водки. Произошло это, как считают большинство ученых, в XV веке. А уже в XVI веке появилось на Руси небывалое доселе слово «кабак». Слово это то ли тюрское, то ли идущее из некоего немецкого диалекта — споры о том ведутся филологами. Но что оно омерзительно — тут разногласий быть не может.

Кабатчикам сразу же понадобилось точно вымерять порции дурящего зелья. И потому не имевший прежде особой точности набор мер для определения количества жидкости вскоре обрел определенность. Бочки оставались бочками. А вот несколько меньшее количество хмельной влаги обрело единицу, именуемую ведро. Тут опять же ведутся чисто филологические споры о его происхождении. Возводят его и к греческому языку (где гидрия — довольно большой сосуд для воды), и к другим корням. Важно другое: именно ведро стало той начальной точкой, от которой тогда и позже — вплоть до 1917 года — отсчитывали и более мелкие, и более крупные единицы объема жидкостей.