Малайзия изнутри. Как на самом деле живут в стране вечного лета, дурианов и райских пляжей?

Мне сказали, что принца можно кратко называть Его Высочеством. Через несколько лет я узнала, что в Малайзии тринадцать штатов и в девяти из них есть свой султан. Дети, жены, братья и сестры всех этих султанов считаются принцами и принцессами, а многочисленные родственники разнообразной дальности добавляют перед именем титул «тунку», что означает особу королевской крови. Сказать, что в Малайзии каждый пятый – особа королевской крови, конечно, будет преувеличением, но принцем здесь никого не удивить. Но это все я узнала намного позже.

В моем воображении, подпитанном русскими народными сказками и сериалами начала 90-х, малайзийский принц представлял собой собирательный образ королевича Елисея в поисках мертвой царевны[4] и принца Али из «Возвращения в Эдем». И непременно был на белом коне. В слове «свита» мне мерещилось что-то восточно-таинственное с павлинами, шамаханскими царицами, веерами из страусиных перьев и говорящими попугаями.

Под принца выделили черный «Мерседес» – небывалая по тем временам в Ташкенте роскошь. Машина должна была заехать за мной около полуночи. Я думала о том, как мы все туда влезем – с принцем и его свитой. Водитель дядя Коля сказал, что, если понадобится, в аэропорт подгонят еще несколько машин.

Ночь предстояла бессонная, и я решила выспаться вечером. Помню, что уснула на диване перед телевизором, и мне снилось, как мы с водителем загоняем белого коня в кузов большого грузовика, а там уже сидит высокий стройный принц из Малайзии, знойно улыбается из-под чалмы белоснежной улыбкой и сверкает бриллиантовыми кольцами на тонких аристократических пальцах.

В полночь к нашей хрущевке в районе Чиланзар плавно подкатил черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Тут все чуть не было испорчено. Моя мама, женщина строгая, узнав, что ее семнадцатилетний ребенок собрался ночью ехать на «Мерседесе» в аэропорт за принцем, сказала: «Только через мой труп!» и объявила, что поедет со мной. После яростных препирательств и торга сошлись на компромиссе, что мама спустится со мной к машине и переговорит с водителем. В слово «переговорит» включалось примерно следующее. Жестом Дона Корлеоне мама указала дяде Коле опустить стекло, записала его имя и номер паспорта, а затем, наставив на него указательный палец, бескомпромиссно выдала ему ряд ценных указаний о том, как меня следует охранять и как обо мне заботиться. Я не провалилась тогда сквозь землю только потому, что меня переполняло любопытство и предвкушение встречи с принцем.

Около двух ночи из ВИП-зала прилета вышел принц – невысокий, в меру упитанный человек с радушной улыбкой, в вельветовом пиджаке, джинсах и мягких замшевых туфлях. Без коня. На руке, сжимающей пластиковый стаканчик с кофе, сверкал один-единственный рубиновый перстень. Свита из троих малайцев самостоятельно катила за собой небольшие чемоданы на длинных ручках, жизнерадостно осматривала аэропорт и постоянно заливалась радостным смехом. Ни шамаханской царицы, ни павлинов. Назвать принца Его Высочеством у меня язык не повернулся. Сегодня это вспоминается с облегчением, так как особ королевской крови так в Малайзии никто не называет. Ограничиваются кратким «тунку». Это уместно и уважительно.

Следующие несколько дней свита и я были неразлучны. Большую часть времени мы проводили в дороге в машинах, где я сидела впереди, а три канарейки ютились сзади. Самым ярким впечатлением от малайцев осталось то, что они ни на секунду не умолкали, постоянно что-то щебетали на совершенно невообразимом языке и каждые несколько минут заходились добродушным смехом. Уезжая, они оставили свои адреса, телефоны и звали в гости в Малайзию. Сказали бы мне тогда, что через три года я перееду в эту страну и однажды даже заговорю на неведомом языке! Кто бы в это поверил?

Это любовь

Иногда мне кажется, что все важные и интересные события в моей жизни начинаются и заканчивается переводом. Переводом я зарабатывала на карманные расходы, еще когда была ученицей лингвистической школы гимназии № 178 в Ташкенте. Синхронный перевод сегодня – это любимая профессия, крыша над головой и – до пандемии – возможность очень много путешествовать. И именно на очередной переводческой работе в 2000 году я познакомилась с Николасом, будущим мужем.