Малахольный экстрасенс

— Извини, — смутилась она. — Сама не знаю, что нашло. Никогда такого не случалось.

— Это называется оргазм, — просветил он. — Странно объяснять это врачу.

— Знаю, — обиделась Вика. — Но у меня не было. Ни разу.

— Вот козел! — выругался он, и Вика догадалась, в чей это адрес. — Бедный мой комарик! — Он прижал ее к себе. — Отныне будет иначе. Ты будешь стонать и корчиться, кричать и умолять о пощаде. Только не дождешься — я жестокий.

— Не ври! — Вика чмокнула его в плечо. — Ты нежный и ласковый. Большой и добрый Миша-медведь.

— Ошибаешься! — возразил он. — Я суровый. Сейчас докажу. Готова?

— Соседи же услышат…

— Пусть завидуют! — хмыкнул он и прижал ее к себе.

Все повторилось. Опять Вика стонала и трепетала, пока не сорвалась на крик. В этот раз он заглушил его долгим поцелуем. Его язык проник ей в рот вытворял там невесть что, но это оказалось слаще, чем в первый раз. А потом Вика уснула — сразу, как будто кто отгородил ее от окружающего мира черной, непроглядной шторой. И сейчас, вспомнив происшедшее, она ощутила желание, да такое сильное, что заныло в паху — там, где еще раньше селилась боль. «Стыдно! — одернула себя Вика. — Вожделею, как распутная девка. Это тем все мало!» Однако упрек не помог, желание не пропало.

Она повернула голову. Миша спал, глубоко дыша. Вика положила ладошку ему на живот и почувствовала, как тот подымается и втягивается. «Дышит правильно, — оценила. — Нижней частью легких. Тренирован. Да и тело у него на удивление мускулистое, без жира. Спортсмен? Интересно, чем занимался? Бокс, борьба? Для легкоатлета слишком крупный. Хотя движется легко, будто перетекает с места на место. Скорее всего борьба…»

Как секретарь комсомольской организации факультета Вика много раз организовывала спортивные соревнования, и сама участвовала в них. Без особого успеха, впрочем, но не это главное. Комсомольцы не должны видеть вожака исключительно на трибуне. Со спортом она так и не подружилась, а вот с физкультурой — да. Ежедневно делала зарядку, бегала трусцой, потому и не расплылась к своим годам, как многие сверстницы, выскочившие замуж и родившие детей. Может оттого, что их у нее нет? «Мы, кстати, не предохранялись! — спохватилась она. — Он не предложил, а я забыла. Ерунда! — подумала мгновением спустя. — Ничего не будет. Я болела, менструальный календарь сбился».

Она убрала руку с живота Миши, приподнялась и, опершись на локоть, стала рассматривать его лицо. «И почему решила, что у него оно простоватое? — удивилась минутой спустя. — Скорей мужественное. Он, несомненно, красив, кого-то из артистов напоминает. Олялина? Нет. У того слишком суровый облик. Абдулова? Тот сладкий. Янковского? Не такое интеллигентное лицо. Киндинов? Пожалуй. Близнецами их не назовешь, но скажи, что братья, поверят.

Она не удержалась и чмокнула его в нос. Веки Миши дрогнули. В следующий миг сильные руки сгребли Вику, и она оказалась на нем сверху.

— Меня, кажется, комарик укусил? — грозно спросил он.

— Комариха, — уточнила Вика. — Комары-самцы кровь не пьют, только самки. Мы такие! — Она приняла грозный вид.

— Для тебя — хоть последнюю каплю! — улыбнулся он. — Сердечко ты мое! Птичка нежная, ласточка белокрылая…

Он стал целовать ее, шепча нежные слова, и на Вику накатило блаженство. Его руки и губы вновь ласкали ее тело, пока они, наконец, не слились. В этот раз он был нежен, осторожен и нетороплив в движениях, что не помешало ей переполниться страстью и излиться в крике. Она удержала его внутри, своевременно прикусив губу. Опустошенная и расслабленная, мгновение лежала, переживая случившееся, а затем зашарила под подушкой.

— Держи! — он протянул ей полотенце. Вика сунула его в промежность и зажала бедрами.

— Надо будет таблеток купить, — сказала. — Ведь не предохраняемся.

— Охота травить себя всякой гадостью, — хмыкнул он. — Они ведь гормональные. Разнесет, как мою бывшую супругу, она на них сидела. И, главное, зачем? Беременей и рожай, тем более, пора.

— Ты серьезно? — напряглась Вика.

— Нет, шучу! — нахмурился он. — Забыла, что вчера сказал? Ты моя женщина. Вот разведусь и распишемся. Или ты против?

— Мы едва знакомы, — слабо возразила Вика. Услышанное ошеломило ее.

— Как по мне, так более чем достаточно, — возразил он. — Знаешь, как женился мой дед? Пришел в соседнюю деревню постучать в волейбол. До войны это была популярная игра. Команды — смешанные: девушки и юноши. За противников играла бабушка. Постучали в мячик, покричали, после матча дедушка подошел к бабушке и позвал ее замуж.

— А она?

— Согласилась. Он ей тоже понравился. Назавтра собрала вещи и перебралась к мужу. До войны с этим было просто: ЗАГС считался не обязательным. Детей регистрировали, потому что без этого никак, а вот брак не всегда. Свадьбу справили простую, деревенскую. Вместе прожили долгую жизнь. Дед умер пять лет назад, бабушка в прошлом году. Сердце отказало, ей за восемьдесят было… Я в деда.

— Один раз ты уже поспешил и ошибся! — напомнила Вика и прикусила язычок.

Он не обиделся.