Малатаверн

- Это у них телевизор работает, - пояснил Кристоф. Потом вдруг хихикнул и прибавил:

- Все-таки мы молодцы!

Робер ничего не ответил. Из соседней комнаты донесся лязг железа. Появился Серж, неся бутылку. Он закрыл за собой дверь закутка и пробурчал:

- Теперь все: я опять погасил свет, если папаша выйдет в сад, он нас не заметит.

- Думаешь, нас не будет слышно? - спросил Робер.

- Да нет, если только мы не будем орать во все горло. -Он поставил на край парового котла бутылку и стакан. -Открывалка при тебе, Кристоф?

- Спрашиваешь!

- И правда, у бакалейщика...

- Не трогай бакалейщиков, слышишь, ты! - Кристоф достал нож и откупорил бутылку. Затем поднес ее к глазам и стал разглядывать этикетку.

- Ну старина, ты нас балуешь; это же Медок сорок седьмого!

Серж состроил гримасу, так что его тонкое, усыпанное веснушками лицо вытянулось еще больше, и возразил:

- Подумаешь! Может, завтра вечером мы все будем в тюрьме; так гуляй, пока свободен!

- Брось такие шутки, - отозвался Кристоф, - давай лучше стакан.

Все трое по очереди выпили почти по полному стакану вина.

- Ну как? - поинтересовался Серж.

- Ничего не скажешь, молодцы твои предки, - отвечал Кристоф. - И много у вас такого вина?

- Целый шкаф, не считая того, что в нераспечатанных ящиках. Никуда не денешься, им приходится принимать гостей по два-три раза в неделю. И знаешь, что я тебе скажу, среди инженеров много любителей выпить, хоть по виду и не скажешь.

- Видишь, Робер, - подхватил Кристоф, - красная кислятина годится для простаков, вроде нас с тобой, а им подавай лучшие вина.

Серж достал из кармана сигареты. Он только рассмеялся в ответ на слова приятеля; Робер уставился на его вьющуюся белокурую шевелюру, из которой выбилась длинная прядь и спадала на лоб. Парень Стоял почти под самой лампой, и волосы его блестели, как золото.

Все трое курили молча, затем Кристоф снова завел разговор о винах. Серж знаком приказал ему замолчать, сощурился, внимательно прислушиваясь, и пояснил:

- Эта музыка всегда звучит, во время сводки новостей, значит, через четверть часа родители отправятся спать. Тогда нас и вовсе никто не потревожит.

- А ты не боишься, что они заглянут к тебе в комнату, перед тем как идти к себе? - спросил Кристоф. - Для такой сумасшедшей мамаши, как твоя, это вполне обычное дело.

- Раньше она каждый вечер так и делала. Но с тех пор, как я стал удирать по вечерам, я придумал славную штуку: я стал запираться, когда сажусь за уроки, чтобы сестренка мне не мешала. Так что если родители захотят меня увидеть, придется им лезть в окно, как и мне.

Все трое прыснули со смеху, выпили еще по стаканчику, и Робер спросил:

- Так что там у вас за сюрприз? Мне ведь к шести на работу, нужно хоть немного поспать.

- Погоди еще немного, сейчас мои старики улягутся, и нам никто не будет мешать.

Они допили бутылку, и Серж вышел, объяснив, что непременно хочет угостить их бургундским.

- Мы же будем в стельку пьяны, - заметил Робер. Кристоф пожал плечами:

- Чтобы меня как следует накачать, придется нанести по запасам папаши Дюпюи настоящий удар!

Они вновь принялись за вино, а когда смолкла музыка, Серж вышел. Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что родители улеглись спать. Тут он зачем-то увел Кристофа в первый подвал, а Робер остался в закутке.

Он ждал, уставившись на паровой котел, потом поднялся и подошел к тому месту, где трубы шли наверх. Он пощупал стыки, покрутил рукоятки, затем вернулся на прежнее место и открыл дверцу топки. А потом снова уселся на свой ящик, прислонившись спиной к цементной стене. Голова у него отяжелела, по телу разливалось приятное тепло. Робера одолела зевота.

Наконец дверь отворилась, и появился Кристоф, а вслед за ним и Серж. Робер оглядел их с головы до ног, потом, давясь от смеха, простонал:

- До чего же у вас дурацкий вид!

Поверх одежды они натянули мешки с прорезями для рук и головы, на лицах были маски, а на головах - береты, надвинутые по самые брови. Наряд довершали кожаные перчатки.

Услыхав слова Робера, приятели застыли на месте. Переглянулись. Затем, шагнув поближе к свету, Кристоф стянул вниз косынку, закрывавшую лицо, и сорвал с головы берет. Глаза его метали молнии. На его красных толстых щеках проступили белые пятна, постепенно наливавшиеся кровью. Он откинул рукой пышную черную шевелюру и жестко проговорил:

- Ты все веселишься! Может, мы и вправду смешно выглядим в этом наряде, но плевать! Пусть будет смешно! Главное, чтобы старуха не смогла нас описать.

Серж тоже снял косынку, берет, а потом и мешок и положил все на стул. Кивнув головой в сторону Робера, он процедил сквозь зубы:

- Чего ты от него ждал? Ты можешь встать на уши и подготовить все как следует, а этот сиволапый пень только и знает, что посмеивается, как недоделанный кретин.

Робер глазом не моргнул. Он по-прежнему сидел, прислонившись к стене, и улыбался, полуприкрыв глаза.

Серж собрал вещи, сложил, завернул в мешок и отнес в первый подвал. Когда он вернулся, Робер, не вставая с места, указал пальцем на паровой котел: