Малавита

Уоррен переживал свою собственную славу как справедливое признание. Услуги, оказанные им молодежи, принесли ему уважение, в его глазах ценившееся превыше всего. Там, где отец предал, сын должен был взять его роль на себя и воплотить тайное лицо «другого» правосудия, того, что осуществляет возмездие, когда бессилен закон. Он забывал обо всей криминальной начинке статуса мафиозо, оставляя только этот аспект, и тщился в одиночку представлять законное право обездоленного, последний шанс добиться возмездия. Его суд и его защита дорого стоили тем, кто их требовал, но разве что-то дается даром на грешной земле? Прийти и поплакаться у него на плече означало стать должником на долгое время, но что дороже, чем увидеть, как ваш обидчик молит о пощаде? Никакая цена не высока за право насладиться этим зрелищем. Уоррен обладал умением добиваться своих целей, удовлетворять всякое требование, которое казалось обоснованным, и мальчики его возраста видели в этом настоящее призвание: Уоррен тебе поможет, Уоррен придумает что сделать, поговори с Уорреном, Уоррен — справедливый, Уоррен — добрый, Уоррен — это ж Уоррен. Его реальная сила заключалась в том, чтобы никогда ничего не добиваться, но давать людям приходить к себе, никогда не играть в заводил, но принимать власть, которую ему доверяли, ничего не просить, но ждать, пока поднесут сами. Даже его кумир, Альфонсо Капоне, мог бы им гордиться. Уоррен платил дань за такую власть, живя в тайне, как все его собратья. Настоящий вожак подчиняется закону молчания и ждет, когда к нему придут те, кому позарез надо излить душу. Дай им то, что им нужнее всего. А нужнее всего им ухо. Прежде чем любить или ненавидеть, прежде чем сказать, кто прав, кто виноват, прежде чем предложить свой суд или отказать в нем, он пытался составить самое объективное представление о проблеме просителя. На этом и строилась его власть, это и готовило его к будущей роли лидера. Эта работа день за днем выстраивала его как личность.

Хотя Уоррен отнюдь не стремился вербовать себе последователей, юное поколение жителей Шолона взяло его за образец и вдохновлялось его способностью выслушивать, которая казалась ключом к решению многих проблем.

Уоррен никогда не осмеливался спросить у отца, почему тот решил стать свидетелем против своего клана. Придет день, и этот разговор станет неизбежным, но пока он не чувствовал в себе мужества спросить отчет у того, кто, несмотря на жалкую жизнь ссыльного рантье, не растерял ни капли своего авторитета.