Мальчик А

Бирн, кстати сказать, впадает в Тайн. Хотя на территории Стоили Бирн с его вялым течением и грязной, протухшей водой вообще не похож на реку, которая может впадать хоть куда-то. Некоторые из цветов, которые по-прежнему лежали под мостом, были гораздо свежее, чем эта мутная речка. Всю кровь смыли, чтобы не разжигать ярость толпы. Но в этом месте все и так было пропитано болью. И особенно сильно это почувствовали Мильтоны, которые в первый раз оказались здесь. На месте преступления. В грязной сумрачной пещере под двухполосным автодорожным мостом. Мильтоны стояли, держась за руки, пока кто-то из полицейских чинов очень подробно описывал все изуверские пытки, которым подверглась их Анджела, их радость их гордость. Они были похожи на погребальный костер, где каждое бревнышко поддерживало остальные. Убери одно — и вся конструкция сразу рассыпется. Но у бурных вод Бирна они устояли.

Судья провел присяжных туда-сюда, чтобы они все посмотрели. Он был почти инкогнито, без своего парика и алой судейской мантии, отделанной горностаевым мехом. Сейчас, когда он не сидел в своем красном кожаном кресле, он выглядел как обычный человек в темном костюме в узкую белую полоску — как какой-нибудь бизнесмен или банкир, если их можно отнести к разряду обычных людей. В состав присяжных входили пятеро мужчин и семь женщин, в основном — из рабочего класса. Все белые, за исключением одной женщины-азиатки. Но даже она побледнела, как мел, когда полицейский принялся объяснять, что означают эти глубокие борозды на влажной земле. Кто-то из мужчин-присяжных, с которым она была не знакома до суда, взял ее за руку, хотя у него самого на руке была поблекшая татуировка NF.[28] Он взял се за руку, и они плакали вместе.

Хотя среди свидетелей было немало школьников, судебные заседания проходили в часы занятий. Обычно сессия начиналась в девять; в одиннадцать, час и два тридцать были короткие перерывы, и в три тридцать пять все заканчивалось — или раньше, если судья считал, что на сегодня уже достаточно. Но допросы свидетелей все-таки проходили. Например, тех троих одноклассников А, которых они как-то избили с В, попросили рассказать об этом случае. Их опросили сперва по отдельности, а потом всех вместе. Было вполне очевидно, что они до сих пор не оправились с того раза, потому что они постоянно дергались и как будто чего-то боялись и путались в показаниях, противореча друг другу в деталях: кто что сказал и кто чего сделал. Но присяжные уяснили главное: это было неспровоцированное нападение.

В зале суда просмотрели кассету с записывающего устройства охранной системы видеонаблюдения CCTV. Большинство из присутствующих уже видели избранные эпизоды, которые показывали в новостях в первые дни после исчезновения Анджелы. Кадры в замедленной съемке: два ребенка, которых уже объявили чудовищами и сознательными изуверами, перебегают по улице с угла на угол, преследуя ангела.

Отчет патологоанатома зачитали в последнюю очередь. Когда, как надеялись судебные чиновники, присяжные и зрители были уже достаточно подготовлены к тому, что им предстоит услышать. Старшине присяжных вручили вещественное доказательство: нож «Стенли» в прозрачном пластиковом пакете с аккуратным ярлычком. Кое-кто из присяжных осторожно потрогал нож сквозь пакет и тут же отдернул руку. Как будто они боялись, что если потереть нож посильнее, пакет взорвется и из него вырвется злобный джинн. Фотографии, переданные присяжным для ознакомления, произвели неизгладимое впечатление. Большинство из двенадцати заседателей принялись яростно растирать глаза кулаками, как будто пытаясь стереть саму память об увиденном. Под конец своей речи патологоанатом заявил, что в отсутствии анализа ДНК — у обоих мальчишек еще не было волос на теле, и они в силу юного возраста не могли вырабатывать сперму, — никак невозможно определить, проникал ли в нее кто-то один из них или оба. Можно лишь утверждать, что что-то в нее проникало.

Итак, подведем итог. Девочка по имени Анджела, десяти лет от роду, истинный ангел во плоти, была изнасилована и зверски убита на берегу Бирна. При свете дня, под безоблачным ясным небом ее выследили, схватили и затащили под мост по гравиевой дорожке. Ее буквально искромсали ножом, а тело сбросили в грязную воду. Даже прокурору не хватило духа заговорить о том, что с ней делали в промежутке между поимкой и собственно убийством. Достаточно было уже того, чтобы представить себе Анджелу, одинокую и напуганную до смерти, в руках этих тварей, не знающих милосердия.

Теперь присяжные знали если и не всю правду, то хотя бы все факты. Кстати, вполне может быть, что всей правды не помнили даже сами мальчишки, которые к этому времени уже испробовали все уловки и хитрости из детского репертуара, любое вранье и всевозможные ухищрения. Но задача суда — это не обязательно выяснять правду. Его задача — принимать мудрые решения.