Мальчик и пёс

Первые признаки ранней деменции проявились у матери прошлым летом. Довольно долго болезнь протекала в легкой форме, но после землетрясения матери пришлось какое-то время жить в центре, где размещали пострадавших. С тех пор ее состояние стало ухудшаться. Видимо, отрыв от дома, к которому она привыкла, жизнь с чужими людьми, да еще когда их много, стали для нее серьезным стрессом.

Маюми жила в городе. Спокойно смотреть, как мать чахнет на глазах, она не могла, поэтому бросила свою квартиру и перебралась в родительский дом. Отремонтировала, прибралась и перевезла туда мать, чтобы за ней ухаживать. Произошло это спустя пару месяцев после землетрясения. С тех пор Маюми сильно исхудала и осунулась от забот, которым, казалось, не будет конца.

Она только-только разменяла тридцатник, была, что называется, в самом расцвете, но, случайно глянув на ее исхудавший профиль, можно было подумать, что перед тобой женщина средних лет.

— Извини, сестренка. Будь я толковее да ловчее, мог бы по крайней мере хоть деньгами тебя обеспечить.

— Сейчас время такое. Ты уж будь поосторожней, лишнего на себя не бери.

— Да… конечно. Знаешь, я собаку подобрал.

— Собаку?

— Похоже, после землетрясения без хозяина осталась. Послушный, умный пес. Решил взять. Привезу как-нибудь. Я слышал… как это называется? Собачья терапия? Говорят, что старикам, у кого болезни или деменция, легче становится, когда они собаку гладят.

— Точно. Я тоже слышала. Привози-привози. Мама обрадуется. Она давно мечтала собаку завести.

— Мама мечтала о собаке?

— Ну да. В детстве у них дома жила собака. Но папа был против живности в доме и не разрешал.

— В первый раз слышу.

— Это было до твоего рождения. Мама, конечно, расстроилась, но очень скоро узнала, что беременна, и забыла о собаке.

— Вон оно как…

— А как собаку зовут?

— Тамон, — ответил Кадзумаса.

Он был рад, что, когда они заговорили о собаке, в голосе Маюми снова зазвучала жизнь.

— Это что за кличка такая?

— У него на ошейнике бирка, на ней написано: «Тамон». Тамон — это который бог[5].

— Понятно. Тогда постарайся поскорее к нам его привезти. Я уже несколько месяцев не видела, как мама улыбается.

— Лады. Сделаю.

— Хорошо, что я тебе позвонила. Сразу настроение поднялось. Все-таки семья — великое дело, — сказала Маюми, заканчивая разговор.

Тамон положил голову на бедро Кадзумасы и задремал.

По виду умиротворенной морды и ритмично поднимавшейся и опускавшейся спины Кадзумаса понял, что Тамон принял нового хозяина, доверился ему.

Он погладил пса по спине. Легонько, чтобы не разбудить.

Ощутил живое тепло.

И на душе стало спокойно.

3

Попробовал поискать в интернете какую-нибудь информацию о собаке.

«Тамон», «собака», «кобель», «овчарка», «метис», «пропажа», «землетрясение»… Перебрал в поиске все слова, какие пришли в голову, но так ничего и не нашел. Никакого намека.

Тамона никто не искал. Наверное, хозяин так пострадал от землетрясения, что ему не до собаки, или даже погиб.

Выходит, можно спокойно взять Тамона себе.

Кадзумаса посадил Тамона в машину, и они поехали к матери.

Раз вчера такой разговор был, зачем доброе дело откладывать.

Дом, где жили мать и Маюми, находился в жилом квартале к югу от реки Натори и стоял немного на отшибе.

После рождения Маюми отец купил этот дом, взяв кредит в банке. Денег, полученных по страховке после его смерти, хватило, чтобы погасить долг.

Кадзумаса и Маюми собирались продать дом, если бы состояние матери ухудшилось и ее пришлось бы поместить в учреждение вроде хосписа, но землетрясение перечеркнуло их планы.

Участок, на котором стоял дом, был совсем небольшой. Места в садике хватало лишь на площадку для одного автомобиля и пару клумб. Кадзумаса приткнул машину к микролитражке, на которой ездила Маюми. Целиком она не поместилась и малость выступала за границы участка, но претензий никто предъявлять не стал.

— Ну, пошли, Тамон. Веди себя хорошо.

Кадзумаса пристегнул поводок к новому ошейнику, купленному вместе с собачьим кормом, и вылез из машины.

— Сестренка! Я Тамона привез, — крикнул Кадзумаса, открывая дверь в дом.

Сестра отозвалась не сразу:

— Кадзумаса? Ты с собакой?

— Да.

Кадзумаса вытер Тамону лапы мокрым полотенцем и вошел в дом. Из ванной показалась Маюми.

— Стираешь?

По лицу Маюми пробежала тень:

— За мамой недоглядела.

Судя по выражению лица сестры, мать не просто обмочилась.

— Достается тебе… — сказал Кадзумаса.

Маюми в ответ только опустила голову.

— Да ничего, я привыкла… Маме хуже. Прям не знаю, что делать… Ой! Тамон! Здравствуй, здравствуй.

Маюми наклонилась и протянула руку. Тамон с важным видом обнюхал ей пальцы, лизнул кончиком языка.

— Умная ты псина!

Маюми погладила морду Тамона.

— Хороший пес?

— Спокойный, послушный вроде. Матери, думаю, тоже понравится. Ну что, попробуем отведем к ней?

— Ага.

Маюми пошла впереди, Кадзумаса, ведя Тамона, последовал за ней в коридор. Комната матери была на первом этаже в самой глубине дома. Самая просторная и солнечная.

— Мама! Кадзумаса приехал. Проходи.