Мальчик и Тьма

– Уберите оружие, – приказал он наконец. – Они – люди.

Охранники повиновались не сразу. И еще постояли, разглядывая нас, как диковинку, но не подходя. Потом между ними протиснулся мужчина из нашего города, взял Лэна за подбородок, посмотрел в глаза. Удивленно сказал:

– А ведь правда, Лэн… Тебе повезло, парень.

– Я знаю, – серьезно ответил Лэн.

Охранники зашумели, подходя к нам. Казалось, что каждый имел цель потрогать нас, пихнуть или сказать какую-нибудь глупость. Прервал этот митинг торговец:

– Так, если двоим мальчишкам повезло, это еще не значит, что у нас не будет неприятностей в дороге. Охрана!

Люди стали быстро расходиться по своим местам.

– Я хочу поговорить с тобой, – тронул меня за плечо торговец. – Отойдем.

Мы отошли в сторонку. Мимо тащились буйволы, навьюченные товаром Летящих.

– Ты действительно разрушил башню? – спросил торговец, помолчав.

– Да.

– Хотел бы я знать, как ты стал таким, какой ты есть, – задумчиво продолжил торговец.

Я отвернулся:

– Это было не слишком приятно.

– Догадываюсь. Данька, ты уверен, что с твоим другом все в порядке?

– Конечно. – Я посмотрел на торговца. Тот был без очков, но пробовать Настоящий взгляд мне не хотелось. – А в чем дело?

– В нем тьма, мальчик. Я вижу ее сквозь очки Летящих. В нем тьма, она сжалась, затаилась, но она жива.

– Его… пытались сделать Летящим… – с трудом произнес я.

– Они почти успели. Ты можешь поручиться за своего друга?

– Да, – не раздумывая ответил я.

С минуту торговец молчал. Караван уже медленно удалялся по тропе.

– Хорошо. Вы продолжаете работать на меня. До города.

Я кивнул и спросил:

– Приказания будут?

– Воздушный дозор, разведка дороги. Как и раньше.

Расправив Крыло, я приготовился взлететь. Пусть торговец идет пешком, я все-таки Крылатый!

– Данька, постой…

Я обернулся.

– Меня зовут Габор. Запомнишь?

– Конечно, Габор, – ответил я. – Запомню.

И взмыл в темное небо.

4. Город у моря

До города торговцев мы добрались через неделю. Без всяких приключений, даже вспомнить нечего. Единственное, что изменилось, – это отношение к нам взрослых. Нас не то чтобы боялись или невзлюбили, но при нашем появлении разговоры стихали, лица у всех делались кислыми и скучными.

Тяжело выделяться из толпы и при этом продолжать с ней общаться.

Только Габор со своей семьей относился к нам по-прежнему. Даже подчеркнуто по-прежнему, словно ничего и не произошло. О тьме, которая затаилась в Лэне, он больше не говорил. А я, как ни старался, разглядеть ее не мог. Не те способности, наверное. Спросить совета у Котенка я не рискнул. Мало ли что он насоветует…

Поздно вечером, хотя время никакой роли не играло, мы перевалили через горы и увидели город. Караван остановился без всяких приказов, и Габор даже не стал этим возмущаться.

Посмотреть действительно было на что.

Город был освещен. В городе Крылатых никто и не додумался поставить на улицах фонари, а окна закрывали так плотно, словно боялись воздушного налета.

Торговцы не боялись никого. Или делали вид, что не боятся. Из окон лились на улицу потоки света, на перекрестках и площадях стояли фонари – чаши, в которых горело белое пламя.

Город оказался не таким уж и большим, занимал небольшой кусок побережья и холмы вокруг. Сразу было видно, что он вырос вокруг порта. Там стояло десятка два кораблей, еще один медленно выплывал из гавани.

Ко мне тихонько подошел Лэн, болтавший о чем-то с дочкой торговца. Уныло спросил:

– Чего они так восхищаются? Город как город, только фонарей на улицах натыкали… Глазам от них больно.

– А ты очки сними, – посоветовал я. И почувствовал, как во мне тоже что-то меняется. Словно я переключился с Настоящего зрения на обычное.

На меня упала тьма. Но сквозь нее пылали фонари на улицах, и лился теплый свет из окон, и перемигивались огоньки на парусниках, а море отражало весь этот свет, превращало его в мягкое разноцветье, мерцавшее на волнах.

– Ух ты… – восхитился Лэн. – Ух ты…

И я подумал, что он ведь никогда не видел звездного неба или ярко освещенных улиц. Тьма заставляла его носить очки, бороться с собой. А ведь темнота тоже бывает красивой – когда в ней прячется свет.

– Почему у нас не так? – вздохнул Лэн. – Почему?

У него из-за пазухи высунулся Котенок. Наставительно мяукнул:

– Потому что вы боитесь тьмы.

– Но это ведь правильно! Ты сам – из света!

– И свету нужна темнота, – непонятно ответил Котенок. – Глупые мальчишки, когда же вы поймете, с чем вам надо бороться…

И он снова нырнул Лэну за пазуху.

– Не царапайся, – обиженно сказал Лэн. – Данька, как ты думаешь, мы уже пришли?

«А это мысль», – подумал я. И поискал глазами Габора. Он как раз давал разгон охранникам, и те, бросив любоваться городом, пихали меланхоличных буйволов.

– Габор… – начал я. Торговец ухмыльнулся, махнул рукой:

– Ладно. Нечего вам плестись всю ночь. Забирайте свои пожитки и проваливайте.

На мгновение мне показалось, что торговец собирается полезть в карман и дать мне еще пару монет. И, честно говоря, на этот раз я бы не обиделся.

Но Габор все-таки обошелся без лишних сантиментов.

– Летите, – повторил он.