Мальчик, идущий за дикой уткой

– Одни надевают шкуру медведей, – стала перечислять девочка-пионерка, – другие скачут на козьих ногах, третьи ползут по проводам высоковольтных передач…

– А ток?! – ужаснулась королева.

– На Диком Западе, в школах, где готовят диверсантов, учат хватать руками голые провода и выдерживать ток в несколько тысяч вольт, – сказала девочка-пионерка. – Когда шпионы ползут по высоковольтным проводам, из их тел сыпятся синие искры. Ночью это красивое зрелище, рассказывали нам Карацупа и его собака.

– Его собака обучена ходить по проводам, – сказал пионер Гоша.

– Из нее сыплются искры? – спросил Ричард Никсон.

– Сыплются!

– На счету собаки Карацупы сто шестьдесят американских шпионов, – сказала девочка-пионерка.

– Нет, сто тридцать, – поправил Гоша.

– Сто шестьдесят, – настаивала на своем счете девочка.

– Дети, угомонитесь. – Соня Попова оглядела отряд особым взором. – Пока Карацупа и его собака на посту, граница нашей страны на замке!

– А в лимонадном ларьке на вокзале сидит американский шпион! – закричал неугомонный Гоша.

* * *

В лимонадном ларьке жарко. Охранник экс-президента США Джексон-Симсон смотрит на продавщицу, у которой он уже вторую неделю снимает комнату.

– Тебе понравился Никсон? – спросил он у грузной, но не без шарма молодой женщины.

– Это который?

– Который десять бутылок лимонада взял.

– Кривоногий?!

– Какой он кривоногий!

Продавщица стала ругаться с кем-то из-за пива, которого у нее не было. Майкл выждал ссору, потом продолжил разговор о Никсоне:

– Бедняга, попался на таком пустяке. Подслушивал телефонные разговоры. Будто другие президенты не занимаются тем же. И Трумэн, и Эйзенхауэр, и Кеннеди…

– Что он подслушивал?

– Разное… глупо так попался. А как начинал! Над его головой сиял почти что божественный нимб. В него верили, верили, как в шерифа из вестерна, верили, что наведет порядок в Америке.

– Майкл, выпей лимонада и не переживай.

* * *

Я просматриваю кипы листов, чтобы найти объяснение, в какую такую поездку отправился Филимон Квирикадзе с племянником Корнелием и пионервожатой Соней Поповой.

Много места в рукописи занимает описание путешествия по Турции, Греции, Европе, Америке.

* * *

Греция. Оливковые деревья, залитые лунным светом.

Отель “Одиссей”.

С танцплощадки слышны звуки аккордеона. Соня Попова танцует рок-н-ролл. Партнером был грек, о котором в отеле шептали: “Богат, как Онассис”.

Всю ночь танцевала Соня со вторым Онассисом. Он скинул пиджак, остался в рубашке, разрисованной пальмами.

Когда Соня скинула свою шелковую кофточку и оголила большие упругие груди, к ней подошел Филимон, за ним Ричард.

– Что вам надо, товарищи железнодорожники? – спросила нетрезвым голосом Соня.

– Девочка, так нельзя! – начал было Филимон, но Соня взорвалась и разразилась таким громким криком, что проснулась в своих апартаментах королева, спящая с ушными затычками.

– Я не девочка, я не Соня, я не пионервожатая!

– А кто ты? – спросил Ричард.

– А кто ты? И не проводник, и не президент. Так ведь? И я не пионервожатая. Путана из “Метрополя” Сонька Попова! Ясно?! Мне нужен Онассис! Хотя бы второй Онассис…

– Соня, ты много выпила!

Попова стала снимать юбку.

– Ты сошла с ума!

– С ума сошел ты! Носишься с дурацкой идеей закопать всё оружие мира! Хорошо, закопаешь всё до последнего ружья… А если завтра тигры расплодятся?! Начнут пожирать всех коммунистов! Что делать с тиграми?

– Что делать с тобой, Соня?!

– Со мной? Ничего. Завтра я еду кататься на яхте с Онассисом! И здесь не пионерский лагерь, чтобы указывать мне, что я должна делать и что не должна…

Соня вновь стала разбрасывать ноги в рок-н-ролльном танце.

В паузе между танцами, когда разгоряченные танцоры блуждали в полумраке, Соню кто-то окликнул. Она подняла голову и увидела королеву Елизавету, стоявшую на балконе. Та попросила Попову подняться к ней в апартаменты.

– Ты действительно проститутка?

– Да, мадам.

– Как насчет чая с молоком?

– Меня ждет грек.

– Помнишь детскую скороговорку “Ехал Грека через реку, видит Грека – в реке рак, сунул Грека руку в реку – рак за Греку руку цап”?

– Конец неверный, ваше величество… “Рак за руку Греку цап”.

– А как же пионеры?

– Летом я пионервожатая, три месяца на море.

– Потом панель?

– Да, мне нравятся контрасты. Честно говоря, я не знаю, где я настоящая – в лагере с красным галстуком на шее или в шубе на голое тело у “Метрополя”.

– Расскажи, это интересно.

– Неинтересно, мадам. Иностранцы – они все на одно лицо, что греки, что арабы, что африканцы…

– Тогда зачем тебе грек?

– Не знаю.

* * *