Мальчик из будущего

Прижавшись к ней, я взасос поцеловал её, так же как меня целовала Жаклин, и у меня крышу срывало. Оставив ошеломлённую девушку стоять, похоже, репутацию я ей изрядно подмочил, я вышел из нашего корпуса и быстрым шагом направился по дорожке к другому, через три от нас. Бежавший рядом сверстник быстро пояснял, кто там главенствует и верховодит.

– Не волнуйся. Не впервой с такими шакалами общаться. Сейчас зайду и вежливо попрошу его вернуть мою гитару.

Мою вежливость в детдоме все знают.

Паренёк не побоялся зайти за мной следом в комнату парней.

Не останавливаясь, я направился к лохматому крепкому парню, который лежал в трусах и майке и тренькал на моей гитаре. На соседей кровати сидел другой и осматривал кармашки на чехле. Он повернулся, когда я подходил, кто-то из присутствующих в комнате возгласом предупредил его. Быстро сделав два шага, я оттолкнулся от пола, немного взлетев, и, вложив в удар кроме притяжения ещё и свой вес, нанёс ему в лицо правым кулаком удар. Мой коронный, как тренер по боксу говорил. Всё, этот не соперник, в ауте, сполз на пол без сознания. Так же молча, ногой, причём стопой, тоже приложив свой вес, влепил в лицо второму, начавшему вставать с перекошенным от ярости лицом. Мотнув головой, так что отчётливо был слышен хруст челюсти, он откинулся на подушку. Я аккуратно забрал из его рук гитару, положил её на соседнюю койку и, запрыгнув на кровать «музыканта», стал с силой опускать стопу правой ноги на его лицо. До того, как меня оттащили от него другие хозяева комнаты, я успел превратить его физию в кашу. Раздав несколько ударов, я освободил пространство вокруг себя. Мне тоже пару раз прилетело, ухо правое начало ныть. Я зло осмотрел, кто меня окружает, и угрюмо сказал:

– Если хоть одна падла протянет к моим вещам свои грабли, я приду и, как сейчас это сделал, вежливо попрошу вернуть, а труп в речке притоплю. Надеюсь, я понятно сказал? Вопросы будут?

– Ты, дурной, ты чего с Пашкой сделал?! – возмущённо спросил один из парней с татуировками на руках. – Вернёмся в детдом, мы тебе там покажем!

– Белые тапочки заказывайте, топота приблатнённая, – сплюнув, ответил я.

Подняв с пола чехол, я вернул всё на место. Прошёлся по карманам вырубленного под возмущённый ропот зрителей, мало ли что пропустил, нашёл пачку денег и тоже прибрал, будет арендной платой за гитару. Убрав в чехол свою драгоценность, застегнул его и, закинув гитару на плечо, направился к выходу. На меня смотрели угрюмо, но не тронули. В комнате было с десяток крепких парней, ну и пара дрищей, но мне никто не заступил дорогу, и я, ухватив за локоть своего проводника, вышел наружу.

– Ну ты дал… – изумлённо пробормотал тот, тряхнув головой, после чего неожиданно протянул мне руку: – Юра.

– Макс, – пожал я ему ладонь.

– Ты действительно боксёр?

– В действительности у меня первый разряд, но я всем говорю, что второй. Это помогает в драке, все думают, что я не очень хорошо наношу удары, а в драке им неприятный сюрприз.

– Жестоко ты с Пашкой.

– Нужно сразу показать, что ко мне лучше не подходить. Сейчас я это продемонстрировал. Детдомовские только силу понимают. Эти поняли. Кстати, где тут обувь можно помыть, а то она в крови? Да ещё и на ногах брызги.

– Идём покажу. У столовой кран наружу вывели и бочку поставили, там можно незаметно помыться. К умывальникам не пойдём, увидят ещё.

Сходив к бочке, где я отмылся, мы вернулись в свой корпус, где нас нетерпеливо ждали. Юра, как и я, отвечал уклончиво, я попросил его не описывать того, что он видел, а старшие молчать будут. Слух, конечно, пойдёт, вон у медпункта нездоровое шевеление началось, но это только слух. Естественно, за мной тут же прибежала вожатая, а почти следом вошёл директор и Нина Андреевна, она ещё не уехала. Выгнав всех из комнаты, кроме меня, директор подошёл ближе и зло спросил:

– Ларин, ты что сделал с Сорокиным и Хлыновым?

– Вообще ничего не делал. А кто это? – искренне удивился я.

– Ты их избил и изувечил.

– Вот вы о чём! – обрадовался я. – Но я тут ни при чём. Действительно, когда я проходил мимо их корпуса, там дрались двое взрослых парней, я в окно видел. У одного лицо в крови было. В комнату я не заходил и что было дальше, не видел.

– Но избил их ты.

– Свидетели есть? – коротко спросил я. – Что они сами говорят?

– Говорить они пока ещё не могут, но другие указывают на тебя.

– Вы покажите, где они, эти другие, будьте уверены, скоро они скажут, что обманули вас.

– Угрожаешь, маленький наглец? – прошипел директор.

– Предупреждаю. Кто меня тронет, тот ответ и получит. Втройне. Это жизненный принцип.

Евгений Олегович обернулся к Нине Андреевне:

– Забирайте это чудовище, ему в моём лагере не место.

По моим губам скользнула довольная усмешка. Правда, воспитательница всё испортила.

– Это ваша работа, перевоспитывать таких подростков. Я его не заберу. Раз он уже оформлен в вашем лагере, занимайтесь им. Мальчик, конечно, не простой, но с ним вполне можно договориться, как я успела убедиться. Просто найдите компромисс, и все будут довольны.

«Блин, зря я её дурой считал. Вполне умная баба», – подумал я.