Мальчик из другой эпохи

Галактика Блорра не входила в Альянс, она находилась за его границами, поэтому Закон о невмешательстве здесь не действовал. Впрочем, и закрывать глаза на то, как дергают отсталую планету, лидеры Альянса не собирались, хотя бы уже из-за того, что расположение этой галактики было близким, потому надзор все-таки велся. А так как панги входили в объединение семи галактик, то его владение Талей длилось уже более восьмидесяти лет без перерыва. Гальару оказывали сопротивление, вынуждая раз за разом подписывать документы, принуждающие умерить аппетиты и убраться с орбиты Талеи. Поводом к тому было решение, которое Георг Саттор считал лицемерным: «Ради безопасности коренного населения и оказания посильной помощи в борьбе с оккупацией». На его взгляд верным решением было очистить единственную населенную планету в системе Блорра, помочь талеянам выйти на межгалактический уровень и включить в Альянс, расширив этим границы.

Однако, как всегда бывает в таких ситуациях, было одно жирное «но». Талея оказалась богата месторождениями кессорума – редкого минерала. Этот минерал сокращал ускорение космического корабля с подготовительного периода к скачу в гиперпространство, занимавшего порой драгоценные минуты, до доли секунды. Открытие кессорума стало прорывом, но это никак не сказалось на самой Талее, потому что обогащались за ее счет гальарцы и панги, последние восемьдесят лет только панги.

И вроде бы Альянсу появился повод вмешаться и заграбастать в свои ряды примечательную планетку, но… опять же жирное «но». Стронн быстрей всех увидел свою выгоду. Взяв под свое крыло Пангвею – планету рептилоидов, Стронн обеспечил себя долей добываемых минералов. А как одна из крупнейших и старейших планет Альянса, Стронн имел немало сторонников среди более мелких и близко расположенных к нему планет, правительства которых неизменно поддерживали красноглазых на заседаниях Альянса. Стоит заметить, Гея была за независимость Талеи и ее ускоренный прогресс, а также за присоединение к Альянсу восьмой галактики, но голосов по этому вопросу всегда было меньше, чем со стороны Стронна. «Если однажды Талея пожелает быть независимой, мы не будем принуждать ее оставаться колонией Пангвеи», – так звучал ответ на все доводы. Но тут же следовал довод: «Пока покровительство Пангвеи только на руку талеянам». На этом вопрос по системе Блорра закрывался.

Однако Саттор, как и Романов был уверен, что однажды терпение талеян иссякнет, и тогда на окраиной планетке начнутся нешуточные страсти. Сегодня же защита Пангвеи, Стронна и Геи сыграли на руку аборигенам, до которых объединенный флот Союза независимых планет так и не добрался. А памятуя об аппетитах гальарцев, можно было быть уверенными, что кессорум выкачали бы с большой скоростью. И черт его знает, чем вообще могла бы закончиться для талеян вся эта эпопея. Так что на данный период времени колонизация была даже кстати.

Коммандер отвлекся от своих мыслей и вгляделся в пейзаж за окном транспортника. Он радовал глаз, хотя бы тем, что это был не космос. Транспортник катил по городской улице. Здесь не было привычных полковнику громадных зданий, не было трехуровнего эшелона для движения транспорта, машины катились исключительно по земле. Не стояли информаторы, где можно было узнать обо всем во Вселенной в мгновение ока, не имелось отделений вездесущего земного банка «Галактика», который можно было найти, казалось, даже у черта в Преисподней. Не бродили роботы-дворники, не мчались высокоскоростные воздушники. Талея больше напоминала Землю пятьсот лет назад образования империи с горианским принцем во главе, положившим начало императорской династии, здравствовавшей и по сей день.

Город был невелик, достаточно тих и мирен. И скучноват, если честно. Привычного уровня и темпа жизни не хватало. Впрочем, здесь можно было бы отдохнуть душой от суеты, как, например, на Чилай-ве – планете бесконечного океана и маленьких островков, или на Эрате.

Саттор мазнул взглядом по местным жителям. Они мало отличались от большинства гуманоидных рас, разве что имели заостренные на кончиках уши. Не такие примечательные, как у латувеан, чьи уши были ярчайшим показателем их эмоций. И размером, и неподвижностью талеянские ушные раковины были один в один с человеческими, за исключение заостренного хряща наверху. Если быть честными, то были во Вселенной расы и полюбопытней.