Мальчик из Фракии

– Да-да, божественный! Это не гунны, – закивали головами и зазвенели золотыми украшениями придворные.

– Это мне ясно, – мягко развел прямые ладони Тиверий.

– Это твои табуны, император! – твердо произнес комес эскувитов Максим, сорокалетний широкоплечий мужчина с тонко завитой черной бородой.[86] – Похоже, варвары добрались до государственных конных заводов.

– Почему же их никто не остановит!? Где наша фракийская армия? Где этот Феодот, который мне клялся, что варварский король будет в цепях лежать у моих ног, – развел руками цезарь. Покачал изящной головой.

– Наши войска сейчас в Иллирии, – сказал Аркадий.

– Они измотаны. Часть армии истреблена в засадах, – добавил комес Максим. – Столько месяцев… Чудо, что мы еще имеем силы на западе. Низкий люд продался скифам. Плебс открывает им ворота городов, показывает тропы, вливается в варварские шайки. Феодот пополняет силы лангобардами, зачисленными в федераты. Но раньше осени он не пробьется к нам.

– Язычники по всюду грабят храмы, – сквозь косматую белую бороду процедил патриарх Константинополя.[87] – Бесчисленно убито служителей Христа. До осени так будет продолжаться?

– До осени, святой отец! И до зимы, – отрезал Максим, брови которого опустились как черные крылья. – И столько, сколько нужно.

– Монофизит! – возмутился патриарх.[88]

– Не горячитесь, – вмешался Аркадий. – Мы в безопасности. В столице много войск. В Константинополь варваров не пустим. Повсюду караулы. Стены в порядке. Их укрепили и отлично стерегут.

– Послушайте Аркадия, – добавил император. Округлые щеки его заиграли румянцем. – Не нужно споров. Все христиане братья, а мир меж них угоден богу. Не станем подрожать Диоклетиану, преследуя христиан.

– Господь спасет все верующие души! – важно произнес патриарх.

Придворные перекрестились. Страхи, а не слова внушали религиозность. Склавины были всюду. Владения Византии они уже считали собственной землей. Десятками шли вести о падении городов и крепостей. Войска империи терпели неудачи. Чиновники бежали. Богатые именья разорялись сотнями. Горели виллы уже у самих стен Константинополя. Длинные стены, оберегающие подступы к столице, не удалось удержать.[89] Их оставили в ужасе от внезапной ночной атаки.

– Все удалитесь, останься ты Максим и ты Аркадий, – мягко распорядился цезарь. – Савва, прикажи позвать племянника Иоанна из Амастрида…

– Андроника, – подсказал Максим.

– Андроника. Который… В каком он ранге? – попытался вспомнить император, но потом резко сменил тему. – Нет оставайтесь. Мы удалимся в башню. Найдется там, где сесть?

– Сейчас распоряжусь, – ответил молодой командир протекторов, в роскошных посеребренных доспехах и богато украшенном камнями шлеме.[90]

Тиверий поднялся в верхний этаж башни, внимательно осмотрев расставленные у стен дротики и заготовленные для метательных машин снаряды. У лестницы вытянувшись стояли на карауле протекторы. Им было поручено охранять этот участок стены во время визита цезаря. На грубом столе в глиняной вазе лежали зеленые яблоки.

– Как все просто, – сказал Тиверий, усаживаясь на раскладной стул. – Люблю простоту. Говори Максим, говори.

Комес эскувитов оторвался от бойницы, сказав:

– Цезарь, подарки для кагана готовы. Их уже сгрузили на корабль. Для наших войск в Иллирии отправлены все деньги, какие только удалось собрать. Теперь, надеюсь, до холодов мы сможем очистить Македонию от скифов.

– Аркадий?

– Божественный, мы говорили… Не стоит делать вылазку из города сейчас. Солдат достаточно, но если что-то пойдет не так, мы многое можем потерять. Народ ведь недоволен. В городе нет лишнего хлеба. Не следовало бы вооружать димы.[91] Ворота Константинополя закрыты. Мы в безопасности. Не будем рисковать напрасно. Префект столицы, хотя и болен, со мной согласен. Он только чудом медицины смог предстать сегодня ко двору.

– Как его здоровье? Это… не опасно?

– Поправляется, государь. Он слишком любит жареную птицу. На этот раз аппетит его подвел. Врачи говорят, что он вскоре твердо встанет, но просят его не поддаваться больше чревоугодию. Пороки ведь вредят не только духу.

– Стоит быть проще. Воздержанней. Однако я не согласен со всеми твоими аргументами, мой друг. Димы мы пока не станем вооружать, тут ты прав. Но для поднятия духа подданных вылазка нам сейчас необходима.

– Даже декоративная, – усмехнулся комес.

– Тогда я не спорю. Если все учтено, я не спорю. Ты, божественный, всегда идешь мудрой дорогой. Позвать нашего Андроника?

– Да, пусть поднимется.

12

На улице у стены Феодосия собрались зеваки. Все знали, что цезарь осматривает укрепления. Люди шептались, с любопытством поглядывая на рослых гвардейцев, всюду расставленных большими группами.

Молодой Роман с трудом проталкивался сквозь толпу, пробираясь по делам. В Тритоне, его ждала важная встреча.[92] Внезапно он услышал пронзительные вопли:

– Предсказатель! Вот кто знает, падет ли столица! Слышали? Туда, скорей туда!