Мальчик из леса

Кармайкл обернулся. Увидел, кто его зовет. Снова нахмурился:

— Уайлд? А ты откуда взялся?

— Что отец сказал по поводу Наоми?

— По-моему, это не твое дело.

— Вы же знаете, что он солгал, когда говорил с Хестер?

— Ну на кой черт Хестер тебя в это втянула? — вздохнул Орен Кармайкл.

— Отец сказал ей, что Наоми у матери.

— Может, так и есть.

— Вам он это же сказал?

— Он сказал, что дочь в безопасности. И попросил меня не вмешиваться в ее частную жизнь.

— Так вы и поступите?

— Ни мать, ни отец не заявили о пропаже ребенка.

— И что?

— А то, что уже почти полночь. Хочешь, чтобы я вышиб дверь?

— Не исключено, что Наоми в опасности.

— Думаешь, отец убил ее или что?

Уайлд не ответил.

— Вот именно. — Видно было, что Орен страшно устал от всего этого. — Девочка уже сбегала, и не раз. Знаешь, какое мое мнение? На сей раз то же самое.

— Может, случилось что похуже.

Орен скользнул за руль.

— Если так, в конце концов мы все узнаем. — Он поднял глаза. — Ступай домой, Уайлд.

И уехал, а Уайлд вернулся в лес. Остановился за первым же деревом и нацепил тонкую черную маску, закрывшую все лицо, кроме глаз. Он всегда носил с собой эту маску. Сегодня видеокамер больше, чем людей. Может, это и преувеличение, но черт знает, где напорешься на камеру. В нынешнем мире, где все как на ладони, Уайлд всегда был готов защитить свою приватность. Был у него такой пунктик.

Когда патрульный автомобиль Орена скрылся из виду, Уайлд обошел дом Пайнов и оказался на заднем дворе. На кухне, в подвале и в одной из спален на втором этаже горел свет. Ребенком Уайлд множество раз пробирался в приозерные домики и на летние дачи. Научился внимательно осматривать их со всех сторон, проверять подъездные дорожки и окна. Смотреть, нет ли кого дома. Чтобы проникнуть внутрь, он искал незапертую дверь или окно (вы удивитесь, узнав, как часто люди забывают запереть двери и окна), а если это не удавалось, прибегал к другим средствам. Если замки были слишком прочными или система сигнализации слишком сложной, юный Уайлд искал другой дом. В большинстве случаев он, даром что ребенок, не оставлял никаких следов своего пребывания. Если, к примеру, спал на кровати, на следующее утро не забывал привести ее в первозданный вид. Если ел продукты или воровал какие-то припасы, то всегда брал в меру, чтобы хозяева домика ничего не заметили.

Неужели кто-то научил его всем этим премудростям в раннем детстве, о котором Уайлд ничего не помнил? Или он действовал по инстинкту? Сам Уайлд не мог этого понять. В конце концов, человек — тот же зверь. А зверь выживает как может.

Вот и все, ничего сложного. Наверное.

В кармане зажужжал телефон — одноразовый, с предоплатой, настроенный под нужды хозяина. Уайлд пользовался только такими аппаратами и менял их раз в неделю, максимум в две. Ночью он выключал телефон. С собой его не носил: знал, что даже если телефон выключен, его можно отследить. Поэтому обычно оставлял его в металлическом ящичке у дороги.

Звонила Хестер.

— Ты у Лейлы?

— Нет.

— А где?

— Осматриваю дом Наоми.

— У тебя есть план?

— Есть.

— Расскажи.

— Поверьте, эта информация вам ни к чему, — сказал он и нажал на кнопку отбоя.

Подошел поближе к дому. Сейчас повсюду лампы с датчиками движения. Если такая стоит и у Пайнов, Уайлд просто убежит в лес. Ничего страшного, все по-честному. Но свет не зажегся. Это хорошо. Уайлд держался поближе к дому. Когда ты у самой стены, меньше вероятность, что тебя заметят.

Он заглянул в окно кухни. Отец Наоми, Бернард Пайн, сидел за столом и нервно возился с телефоном. Уайлд завершил обход дома, заглядывая в окна первого этажа. Никакого движения. В доме никого, кроме Пайна.

Пригнувшись, Уайлд заглянул в оконца подвала. Все они были закрыты черными шторами, но сквозь ткань пробивался серебристый свет.

Может, внизу кто-то есть?

Уайлд без труда забрался на выступ второго этажа. Поначалу у него были сомнения, выдержит ли конструкция его вес, но он решил рискнуть. В коридоре горел свет, освещая открытую дверь: похоже, за ней была отцовская спальня. Уайлд подобрался к угловому окну, приложил ладони к стеклу и заглянул в комнату.

Единственным источником света был компьютерный монитор с танцующими линиями скринсейвера. Голые стены. Никаких плакатов с красивыми мальчиками или рок-музыкантами, никаких расхожих признаков, что в этой комнате живет девочка-подросток. Если не считать низкой кровати, заваленной плюшевыми игрушками — их были десятки, если не сотни, всех цветов и размеров. По большей части медведи, с редкими вкраплениями жирафов, мартышек, слонов и пингвинов. Непонятно, как на этой кровати помещалась Наоми. Наверное, просто падала на всех этих плюшевых зверей, словно в автомат-хватайку.

Кроме Наоми, детей в семье не было. Поэтому Уайлд был уверен, что стоит у окна ее спальни.