Мальчик-Которого-Нет

На Новый год решила порадовать доброго бородатого дедушку и за пару часов до полуночи отправилась искать зеркало Еиналеж. Зная, что канонный Гарри нашел данный артефакт где-то рядом с Библиотекой, я без сомнений отправилась на четвертый этаж и час изучала книги в Запретной секции. Из-за того, что волшебники, как и обычные люди, начали тиснить на корешке название и имя автора только в шестнадцатом веке, многие книги приходилось снимать с полок, чтобы прочитать титульник. Именно поэтому в целом не такую уж и огромную секцию запрещенных книг я изучала больше часа. И продолжила бы, но появился Филч в компании миссис Норрис и долго бренчал лампой, что-то шипя себе под нос. Он будто точно знал, что в Запретной секции кто-то есть. И пусть меня никто не мог увидеть, я решила не наглеть и тихо шмыгнула мимо завхоза. Миссис Норрис проводила меня взглядом, но даже не мяукнула.

Зеркало нашлось в одном из заброшенных классов на четвертом этаже. Аудиторию наполняли укрытые пылью старые парты, лавки, пустые клетки, аквариумы, частью оплывшие свечи в форме сов и какие-то сломанные приборы, похожие на вредноскопы различных модификаций. Зеркало Еиналеж среди всего этого хлама могло бы и не привлечь внимания, если бы его пыльная поверхность не излучала мягкое серебристое сияние даже сквозь накинутую на раму темную ткань.

Поведя плечами, я отменила действие мантии-невидимки и приблизилась к зеркалу. То засияло еще ярче, и мой инстинкт самосохранения завопил во весь голос. Но я все же решилась и сдернула пыльную ткань…

Сначала в Еиналеж ничего не отразилось. Даже я сама. Но потом, будто из тени, выступили силуэты людей. Впереди, более яркой копией, стояла я сама, только черты лица были более мальчишескими, волосы — растрепанными, а на носу сидели круглые очки-велосипеды. За моей же спиной призраками застыли двое: высокий юноша в очках и тоненькая рыжеволосая девушка. Джеймс и Лили. Родители Харолины. Ее, но не мои.

Как такое возможно?

Несоответствие отрезвило, а ведь на миг в душе что-то кольнуло, пока я смотрела на печальные лики чужих мне людей. Я встряхнулась, активировала мантию и для надежности отступила от зеркала на пару шагов.

Поттеры исчезли, а Еиналеж, помутнев на мгновение, показало новую картинку. Такую же призрачную, но гораздо более знакомую. Я прикипела к окну в другую реальность, жадно вглядываясь и ловя каждую деталь.

Я видела в отражении дом бабушки. Ее большую гостиную, заставленный едой праздничный стол и собравшихся вокруг родственников. Они выглядели спокойными и счастливыми, а мама, мягко прижимаясь к плечу отца, просто таки светилась каким-то внутренним светом. Разливалось шампанское — по глотку, ради тоста — родственники делились впечатлениями и чокались бокалами. Родители, дяди и тети, бабушка, оба дедушки — мои родные собрались вместе встретить Новый год, чего после смерти прабабушки не делали много лет. И они были счастливы, а мама, похоже, вновь ждала ребенка.

По щеке скользнула слеза, но на душе не было печали. Зеркало отразило именно то, что я по-настоящему хотела увидеть. Я не была в обиде, что память обо мне так быстро отпустили. Наоборот, радовалась, что близкие не горюют. Так лучше. Боль и скорбь — последнее, чего хотели бы умершие. Уж я-то точно. Пусть моя смерть в том мире оставит лишь грусть, не обнимая людей серыми крыльями тоски, черными крыльями отчаяния.

* * *

Второго января Эльза предупредила, что собирается с визитом домой. Отец хаффлпаффки хотел о чем-то поговорить с девушкой и не стал поверять новости письму. Я не расстроилась и на следующий день устроила себе день безделья. Провалялась в постели до десяти, потом с наслаждением приняла ванну, отогреваясь в горячей воде. И из подземелий выползла только к обеду, усадив Тревора на плечо и прихватив с полки «Хоббита». Выбор книги показался символичным, думаю, профессору было бы приятно, что в его сотый день рождения кто-то решил перечитать одну из книг автора.

Мы как раз выходили в холл, когда входные двери распахнулись, и в замок с громким возгласом восхищения впорхнуло нечто лавандовое и златокудрое.

— Мой прекрасный принц, вы это тоже видите? — громким шепотом спросила я жаба.

Яркое нечто остановилось, наблюдая за плывущими по воздуху дорожными сундуками, и повернулось к вошедшему в холл Дамблдору.

— Что?.. — с искренним потрясением выдохнула я. — Что забыл в Хогвартсе этот златопустый недогерой?

Было сложно не узнать Гилдероя Локхарта, в этой реальности перещеголявшего любые книжные описания. Очень высокий и широкоплечий, он в своей яркой одежде по моде прошлого века и мантии, подбитой светлым мехом, выглядел не кавалером ордена Мерлина, а томным персонажем с обложки любовного романтика. Не хватало падающей в пучину безудержных страстей героини и порхающих вокруг сердечек.